Танец на Глубине (СИ)

В комнате царила такая разруха, будто по ней прогулялся настоящий шторм.

Тяжёлая статуя, литая из золотистого металла, лежала в осколках стекла и шестёренок. Груды растрёпанных книг вывалены на пол перед шкафами.

На покосившейся картине ван де Велде прямо по центру морского пейзажа зияла дыра с тёмно-красными следами…

Он опустил взгляд и увидел кровь на своих костяшках.

— Вам нельзя здесь быть, — едва улыбнувшись, сказал он.

«Со мной всё кончено. Теперь я тот, кого презирал и ненавидел всю свою жизнь».

— Нас допросили… Как вы и предупреждали, капитан. Впереди депортация, — произнесла Селин, пытаясь восстановить дыхание.

Васко с беззаботностью проговорил:

— Потому и идите к себе, готовьтесь к отплытию. И вообразите, я не могу решить, как вам лучше: с навтскими татуировками на лице или же без них. Поспешите же.

«Из потерпевшего я стал обвиняемым. Каждый мой шаг злонамеренно извратили. Я больше ничего не понимаю. Но теперь я — преступник, Селин. И я утяну с собой на дно и вас».

— Васко, мне страшно. Очевидно, что у Гильдии Навтов не хватит полномочий причинить нам, гаканцам, вред. Но что будет с вами? Что они сделают? Я своими глазами увидела, насколько могущественна Гильдия Навтов. И изнанка её по-настоящему пугает…

«О, вы даже не догадываетесь, что скрывается под верхушкой этого айсберга, дорогая Селин. Даже я не имел понятия до сих пор…».

— Прошу прощения, но вам правда пора уйти. Прямо сейчас, — внутри себя Васко ужаснулся тому, как прозвучали эти слова. И насколько они противоречили его истинному желанию. Но её неведение — единственная надежда на спасение.

— Это не то, что вам сейчас нужно по-настоящему.

Селин присела рядом. Осторожно, стараясь не касаться ссадин на его кистях, она взяла его за руку.

— Что вы делаете… — он постарался отвернуться. — Селин!

— Я чувствую только, что сейчас вы одиноки, как никогда раньше. Я чувствую, что наше «завтра» будет горьким. У меня нет никакого права оставлять вас одного в этом… этом кошмаре. И я точно понимаю, что ваши объятия — единственное место, где мне нужно сейчас оказаться…

Голос де Сарде замер сам собой. Она больше не могла говорить из-за напряжения прикатывающих слёз.

Повисшая тишина стала невыносимой.

От её слов Васко стало очень тепло. И невыносимо больно. Она ничего не узнает.

Потому что это — конец.

Его зрачки бегали по полу, словно читая слова, выложенные из обрывков чертежей и холстов.

В следующее мгновение Васко порывисто притянул Селин к себе. Жар её ответа на поцелуй стал поистине неожиданным. Её ладони, блуждающие под его рубашкой, попытки прижаться сильнее и нетерпеливые стоны опьяняли. От охватившего его желания Васко едва сдерживал дрожь.

В том, как они накинулись друг на друга, порывисто сдирая одежду, было что-то безумное, дикое и первобытное.

***

Не так она себе это представляла…

Селин не беспокоило отсутствие лепестков роз и изысканных шёлковых простыней.

Как и сорванное, брошенное в ближайший угол, роскошное кружевное белье, которое она не менее получаса тщательно выбирала. Её накрыл ливень поцелуев Васко, горячие ладони вылепливали её тело.

Нежно и сильно.

Он взял Селин прямо на полу, среди разбросанной одежды и клочьев великих картин.

Хаотично, нелепо и так… восхитительно!

Она вцепилась в его татуированные плечи, бросив попытки сдержать свои стоны.

Красные лучи заката подсвечивали его и без того раскалённый взгляд сквозь упавшие на лицо пряди. Как ей хотелось сгореть в нём без остатка…

Обозначающаяся вена на лбу выдала сильнейшее напряжение. Васко перекатился, позволяя расположится на нем сверху.

— О, неужели это наяву! — шумно выдохнул вдруг он и обхватил ладонями лицо Селин.

Она ощутила легкий укол смущения, оказавшись почти полностью обнаженной верхом на нём. Впрочем, собственное тело делало всё за неё.

Видеть его, смотреть на него сквозь головокружение, сквозь эти тёплые руки, гладящие её тело и волосы, тонуть в его восхищённых глазах, скользить пальцами и губами по линиям татуировок на его подбородке и груди…

Язык коснулся его соска с продетой в нем серьгой, и Васко прерывисто выдохнул. Селин немного подула на серьгу и продолжила исследовать языком на его груди маршруты, расписанные татуировками.

Селин никогда прежде не знала, насколько способно мужское тело, такое простое в своей атлетической безупречности, раскрывать её саму.

Она помнила его холодное безумие в бою, она помнила его загадочным и сильным, но она и помыслить не могла, насколько недавний отстранённо-сдержанный моряк может стать пылким в своей всеобъемлющей страсти.

Его поцелуи, поначалу невесомые и робкие, раз за разом становились всё более несдержанными и бесстыдными. Ей хотелось закрываться от его прикосновений, бежать от горящего взгляда ровно до тех пор, пока она не провалилась в понимание, каково это — быть богиней для преданного последователя, чутко предугадывающего её малейшее желание.