Танец на раскаленных углях

— Насчет впечатлений — в самую точку, — вздохнула Лина, — их тут, увы, хватает с избытком. Например, вчера я съездила в Варну… Если коротко, то «отлично» съездила. На три «о»: Обокрали, обругали, оболгали… В общем, подобные впечатления не годятся для веселых женских новелл…

Лина, вспомнила с необычайной ясностью события вчерашнего дня и с трудом удержалась, чтобы не разрыдаться.

— Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — потребовал Башмачков.

Они уселись на лежаке, и Лина, на всякий случай отодвинувшись подальше и стараясь не отвлекаться на незначительные впечатления, рассказала про вчерашнюю поездку в Варну.

— Нууу, после подобной истории вы выглядите очень даже неплохо, — Башмачков взглянул на собеседницу слегка насмешливо, но за этой насмешкой Лине почудилась искренняя забота. — Как говорил английский писатель Вудхаус: «Половина людей понятия не имеет, как живут остальные три четверти». Даааа, — продолжал он, — похоже, по сравнению с криминальной Варной, Сицилия — тихий респектабельный островок. А я-то наивно думал, что Болгария — всего лишь скучные и бедные курортные задворки Европы…

— Ни фига ж себе, задворки! — усмехнулась Лина, — среди белого дня обманывают и грабят женщину среднего возраста! Но это так, мелочь. Ханна рассказала, что «черные вдовы», между прочим, здесь целые курорты в наследство получают.

— Это кто тут среднего возраста? — решил вдруг отмочить комплимент Башмачков. — Разве только я сам. Ну-ну, не расстраивайтесь, мой ангел Ангелина, деньги — тлен! Все равно вы спустили бы их на какую-нибудь ненужную чепуху в ларьках на набережной. Оглядитесь вокруг! Какое дивное утро! Как сверкает море! Иногда по утрам мне кажется, что так должен выглядеть рай.

От избытка чувств Башмачков обнял Лину за плечи. Она рассмеялась и благодарно склонила голову на плечо к сочинителю. Это смуглое плечо уже изрядно нагрелось на солнце и теперь приятно отдавало тепло ее щеке, прежде пребывавшей в тени. Лине вдруг стало легко и спокойно рядом с этим забавным мужчиной, нелепые страхи последних дней растаяли в душе, как утренняя дымка над морем.

И тут… И в этот самый миг!..

Лина отскочила от литератора метра на два. Так, наверное, прыгает чемпионка по прыжкам в длину в финале Олимпийских игр, когда собирает в кулак всю свою волю, потому что сил уже не осталось. Как говорят тренеры, «работает на морально-волевых».

— Я был батальонный ррразведчик, а он — писаррришка штабной, — запел над ухом Лины голос, который мог принадлежать только одному человеку на свете — ее любимому, ее единственному, ее долгожданному мужу Петру!

— Петя! Ура! Наконец-то! — завопила Лина и бросилась мужу на шею. — Вот это сюрприз! Ну просто бонус от турфирмы!

— Я был за Ррроссию ответчик, а он спал с моею женой, — продолжил Петр старинную «вагонную» балладу нарочито равнодушно, словно бы ни к кому не обращаясь. С такими душераздирающими песнями в середине прошлого века ходили по электричкам инвалиды и клянчили у пассажиров «денежку» на выпивку.

— Успокойся, Петр, я верна тебе, как Пенелопа Одиссею! — закричала Лина, теряя терпение. В самом деле, как не стыдно! Она скучала по нему, мучительно ждала, брызгала подушку его одеколоном, а он… Да пусть ее крик хоть весь пляж услышит, она не позволит мужу развивать эту скользкую тему.

— Петр! Послушай меня! Оставь свои подростковые фобии! — завопила Лина визгливо-пронзительно, словно казачка на своего подгулявшего «чоловика». — Ревность в нашем возрасте… Это смешно, наконец! Особенно после всего, что случилось в нашем миленьком маленьком отельчике… Ой, дорогой, ты же ничего не знаешь, — спохватилась Лина и продолжала на полтона ниже и значительно тише, — ну, Петь, ну миленький, ну не дури уже! Лучше расскажи, откуда ты здесь взялся? Ты ведь должен был прилететь только завтра? — затормошила Лина мужа. Она тарахтела, засыпая его вопросами, раз уж не получилось осыпать поцелуями.

Петр холодно отстранил жену и свирепо зыркнул на Башмачкова. Этот «курортный котяра» с подозрительно знакомой физиономией ему явно не нравился, и у Петра, похоже, зачесались кулаки. Литератор же спокойно уселся на лежак и с невозмутимым видом что-то строчил в свой неизменный писательский блокнотик. Лина еще раз пристально взглянула на мужа и расхохоталась: уж больно комично он выглядел в темно-синих джинсах, черной куртке и в кроссовках рядом с полуголой курортной публикой. Да еще и с таким свирепым, а не курортно-расслабленным, как у всех вокруг лицом.