Танец с драконами

— Ночи слишком длинные, — ответил он Миссандее, — и всегда найдется много разных дел. Здесь, как и в Семи Королевствах. Ты же сделала достаточно, дитя. Иди отдыхай. — И если боги будут милостивы, тебе не приснятся драконы .

После ухода девочки старый рыцарь откинул покрывало, чтобы в последний раз взглянуть на лицо Квентина Мартелла, или на то, что от него осталось. Плоть настолько слезла, что он видел под ней череп, а глазницы заполнял гной. Ему следовало оставаться в Дорне. Ему следовало оставаться лягушкой. Не все люди созданы для танца с драконами. Натягивая покрывало на мертвого принца, он поймал себя на мыслях о том, накроет ли кто-нибудь его королеву, или же ее тело будет лежать неоплаканным среди высоких трав Дотракийского моря, слепо уставившись в небо, пока плоть не истлеет на ее костях.

— Нет, — произнес он вслух, — Дейенерис не умерла. Она оседлала дракона, я видел собственными глазами.

Он говорил себе так уже сотни раз прежде… но с каждым днем верить становилось все сложнее. Ее волосы были в огне. Это я тоже видел. Она горела… и если я сам не видел ее падения, то сотни клянутся, что видели его.

На город надвигался день. Хотя дождь еще шел, но небо на востоке уже залил рассеянный свет. И вместе с солнцем появился Бритоголовый. Скахаз облачился в свою обычную одежду — черную складчатую юбку, поножи и рельефный нагрудник. Медная маска у него подмышкой была новой — голова волка с вывалившимся языком.

— Итак, — сказал он вместо приветствия, — дурак мертв, верно?

— Принц Квентин умер незадолго до рассвета, — Селми не удивился, что Скахаз уже знал. Слухи быстро разносятся внутри пирамиды. — Совет собрался?

— Они внизу, ждут, когда десница почтит их своим присутствием.

Я не десница

, хотела выкрикнуть какая-то его часть. Я простой рыцарь, защитник королевы. Я никогда не хотел этого . Но королева пропала, король закован в цепи — кому-то нужно править, а сир Барристан не доверял Бритоголовому.

— Есть вести от Зеленой Грации?

— Она еще не возвратилась в город.

Скахаз был против того, чтобы послать жрицу. Да и Галазза Галаре не сама выбрала эту миссию. Она допускала, что могла бы отправиться в путь во имя мира, но, по ее мнению, Хиздар зо Лорак лучше подходил для переговоров с Мудрыми Господами. Однако сир Барристан так просто не отступал, и в конце концов Зеленая Грация склонила голову и поклялась сделать все, что в ее силах.

— Как обстоят дела в городе? — обратился Селми к Бритоголовому.

— Все ворота закрыты и заперты, как вы и приказали. Мы выискиваем наемников или юнкайцев, оставшихся в городе, и тех, кого удается схватить — высылаем либо арестовываем. Уверен, большинство залегли на дно — прячутся в пирамидах, само собой. Безупречные заняли стены и башни, они готовы к любой атаке. Две сотни высокорожденных собрались на площади: стоят под дождем в своих токарах и вопят об аудиенции. Они хотят, чтобы Хиздара освободили, меня казнили, и чтобы вы убили драконов. Кто-то сказал им, что у рыцарей это хорошо получается. Люди все еще выносят трупы из пирамиды Хазкара. Великие Господа Йеризан и Ухлез покинули свои собственные пирамиды, оставив их драконам.

Сир Барристан все это знал.

— А итог ночной резни? — спросил он, страшась ответа.

— Двадцать девять.

Двадцать девять? Гораздо хуже, чем он даже мог себе представить. Сыны Гарпии возобновили свою теневую войну два дня назад. Три убийства в первую ночь, девять — во вторую. Но с девяти до двадцати девяти лишь за одну ночь…

— Счет пойдет за тридцать еще до полудня. Почему вы так мрачны, старик? Чего вы ожидали? Гарпия хочет, чтобы Хиздара освободили, поэтому снова посылает своих сынов на улицы с ножами. Как и прежде, все убитые — вольноотпущенники и бритоголовые. Один даже из моих Медных Бестий. Рядом с телами они оставили знак Гарпии, нарисованный мелом на мостовой или выцарапанный на стене. И еще надписи: «Драконы должны умереть» и «Харгаз — герой». «Смерть Дейенерис» тоже встречались, пока дождь не смыл слова.

— Плата за кровь…

— Двадцать девять сотен золотых слитков с каждой пирамиды, да, — проворчал Скахаз. — Их-то соберут… но потеря золота никогда не угомонит Гарпию. Ее может остановить только кровь.

— Это вы так говорите. — Снова он о заложниках . Он бы убил каждого из них, позволь я ему такое . — Я прекрасно слышал вас и первые сто раз. Нет.

— Десница королевы, — с отвращением проворчал Скахаз. — Я бы сказал: морщинистая и немощная рука старухи. Молюсь, чтобы Дейенерис поскорее к нам вернулась, — он снял с лица медную маску волка. — Ваш совет начнет терять терпение.