Танец с драконами

Сир Барристан позволил каждому высказать свое мнение. Тал Торак считал, что, прорвав линии противника, им следует идти на Юнкай — Желтый Город будет практически беззащитен, и у юнкайцев не останется иного выбора, кроме как снять осаду и следовать за ними. Пятнистый Кот предложил послать вызов врагу и сразиться с их чемпионом. Бельвасу-Силачу понравилась эта идея, но евнух настаивал, что сражаться должен именно он, а не Кот. Камаррон Счетовод посоветовал захватить суда, стоящие вдоль побережья, и использовать Скахазадхан, чтобы доставить триста бойцов из ям в тыл юнкайцам. Все согласились, что Безупречные — их лучшие солдаты, но спорили о том, где их разместить. Вдовец хотел использовать евнухов как железный кулак, чтобы пробить центр обороны юнкайцев. По мнению Марселена, их стоило расположить по обеим сторонам линии наступления, где они бы могли отразить любую попытку противника обойти их с флангов. Симон Полосатая Спина хотел разделить их на части между тремя отрядами вольноотпущенников. Его Свободные Братья храбры и рвутся в бой, утверждал он, но опасался, что без поддержки Безупречных у его новобранцев не хватит дисциплины выстоять против закаленных в боях наемников. Серый Червь сказал лишь, что Безупречные будут повиноваться любым приказам.

А когда все было обсуждено, оговорено и решено, Симон Полосатая Спина задал последний вопрос:

— Будучи рабом в Юнкае, я помогал своему хозяину заключать сделки с вольными отрядами и следил за выплатами их вознаграждения. Я знаю наемников, и я знаю, что Юнкай не сможет предложить им достаточно золота для вступления в бой с пламенем дракона. Поэтому я спрашиваю… если перемирие будет нарушено, и начнется битва, прилетят ли драконы? Присоединятся ли они к сражению?

Они появятся , мог бы сказать сир Барристан. Их приведут шум, крики, вопли и запах крови. Это привлечет их на поле боя, так же, как рев из Ямы Дазнака привлек Дрогона к алым пескам. Но когда они придут, станут ли они различать противников? Почему-то он так не думал. И произнес лишь:

— Драконы сделают то, что сделают. Если они прилетят, возможно, только одной их тени будет достаточно, чтобы работорговцы испугались и обратились в бегство.

Затем он поблагодарил всех и отпустил совет.

Серый Червь задержался после того, как остальные ушли.

— Ваши слуги будут готовы, едва загорится сигнальный огонь. Но десница должен понимать, что как только мы начнем атаку, юнкайцы убьют заложников.

— Я сделаю все возможное, чтобы предотвратить это, мой друг. У меня есть… идея. Но прошу извинить меня. Давно пора сообщить дорнийцам о смерти их принца.

Серый Червь склонил голову.

— Ваш слуга повинуется.

Сир Барристан взял с собой в подземелья двух недавно посвященных рыцарей. Горе и чувство вины способны легко свести людей с ума, а Арчибальд Айронвуд и Геррис Дринкуотер оба оказались причастны к гибели своего друга. Однако перед дверью камеры сир Барристан попросил Тума и Рыжего Ягненка подождать снаружи, а сам вошел внутрь сообщить дорнийцам, что агония принца окончилась.

Сиру Арчибальду — здоровенному и лысому — нечего было сказать. Он сидел на краю соломенного тюфяка, уставившись на свои забинтованные льняной тканью руки. Сир Геррис ударил кулаком по стене.

— Я говорил ему, что это дурацкая затея. Я умолял его вернуться домой. Ваша сучка-королева презирала его, все это видели. Он пересек мир, чтобы предложить ей свою любовь и верность, а она рассмеялась ему в лицо.

— Она никогда не смеялась, — сказал Селми. — Если бы вы были знакомы с ней, вы бы знали это.

— Она отвергла его. Он предложил ей свое сердце, а она швырнула его обратно и ушла трахаться со своим наемником.

— Следите за своим языком, сир, — сиру Барристану не нравился Геррис Дринкуотер, и он не позволил бы поносить Дейенерис. — Смерть принца Квентина — дело его собственных рук. Впрочем, и ваших тоже.

— Наших ? В чем же наша вина? Да, Квентин был нам другом. Немного глуповат, можете сказать вы, но ведь все мечтатели — глупцы. Однако в первую очередь, он был нашим принцем. Подчиняться ему — наш долг.

Барристан Селми не мог оспорить эту истину. Большую часть своей собственной жизни он провел, подчиняясь приказам пьяниц и безумцев.

— Он пришел слишком поздно.

— Он предложил ей свое сердце, — повторил сир Геррис.

— Она нуждалась в мечах, а не сердцах.

— Он бы дал ей и копья Дорна.

— Хотел бы я, чтобы дал. — Никто сильнее Барристана Селми не желал, чтобы Дейенерис оказала благосклонность дорнийскому принцу. — Но он пришел слишком поздно. И это безрассудство… подкупить наемников, спустить на город двух драконов… безумие, и даже хуже того. Предательство.

— Он сделал все это ради любви королевы Дейенерис, — настаивал Геррис Дринкуотер. — Чтобы доказать, что он достоин ее руки.

Старый рыцарь услышал достаточно.