Танец с драконами

— Я не люблю северян, — объявил он. Мейстеры говорят, что Изнасилование Трех Сестер было две тысячи лет назад, но Сестрин все еще помнит его. До него мы были свободными людьми со своими королями, которые правили нами. После него мы были вынуждены преклонить колени перед Арренами, чтобы северяне убрались. Волк и Орел сражались за нас тысячу лет, пока не обглодали весь жир и всю плоть с костей этих бедных островов. Что до вашего короля Станниса, то когда он был у Роберта мастером над кораблями, он прислал флот в мой порт без моего согласия и заставил меня перевешать дюжину хороших друзей. Людей, подобных вам. Он зашел так далеко, что угрожал повесить меня, если вдруг каким-то судам случится сесть на мель из-за того, что Ночной Факел не будет светить. И мне пришлось проглотить его высокомерие, — он отъел еще немного от горшочка. — Теперь он прибыл на Север униженный, поджав хвост. Почему я должен оказывать ему хоть какую-то помощь? Ответьте мне.

Потому что он ваш законный король, подумал Давос. Потому что он сильный и справедливый человек, и единственный, кто может восстановить королевство и защитить его от опасности, которая собирается на севере. Потому что у него волшебный меч, пылающий словно солнце. Слова застряли у него в горле. Они не повлияют на лорда Милой Сестры. Они не сделают его ближе к Белой Гавани ни на шаг. Что же он хочет услышать? Должен ли я обещать ему золото, которого у нас нет? Знатного мужа для дочери его дочери? Земли, почести, титулы? Лорд Алистер Флорент пытался играть в подобную игру, и король сжег его за это.

— Кажется, Десница проглотил язык. То ли сестринское рагу ему не по вкусу, то ли правда, — лорд Годрик вытер рот.

— Лев мертв, — медленно произнес Давос. — Вы сами сказали, милорд. Тайвин Ланнистер мертв.

— И что с того?

— Кто правит сейчас в Королевской Гавани? Не Томмен же, он ведь ребенок. Сир Киван?

Пламя свечи отражалось в черных глазах лорда Годрика.

— Если бы это было так, вы были бы в цепях. Правит королева.

Давос понял. Его одолевают сомнения. Он не хочет оказаться на проигравшей стороне.

— Станнис удерживал Штормовой Предел от Тиреллов и Редвинов. Он захватил Драконий Камень у последних Таргариенов. Он разбил Железный Флот у Светлого Острова. Этот король-дитя не победит его.

— Этот король-дитя имеет в своем распоряжении богатство Утеса Кастерли и мощь Хайгардена. У него Болтоны и Фреи, — лорд Годрик потер подбородок. — Но все же… в этом мире только зима несомненна. Нед Старк сказал это моему отцу, сидя в этом самом зале.

— Нед Старк был здесь?

— В самом начале восстания Роберта. Безумный Король послал в Орлиное Гнездо за головой Старка, но Джон Аррен ответил неповиновением. Однако Чаячий Город остался верен трону. Чтобы попасть домой и собрать знамена, Старку пришлось пересечь горы, выйти к Перстам и там найти рыбака, который переправил бы его через Челюсти. По пути он попал в шторм. Рыбак утонул, но его дочь довезла Старка до Сестер, прежде чем лодка пошла ко дну. Говорят, он оставил её с кошельком серебра и бастардом в чреве. Джон Сноу, назвала она его, в честь Аррена.

Ну, как бы там ни было. Мой отец сидел на том же месте, где сейчас сижу я, когда лорд Эддард прибыл в Сестрин. Наш мейстер призывал отправить Эйерису голову Старка — как доказательство нашей верности. Нас бы хорошо наградили. Безумный Король был щедр с теми, кто ему угождал. Но к тому времени мы уже знали, что Джон Аррен взял Чаячий Город. Роберт первым поднялся на стены и своей рукой убил Марга Графтона. Я сказал: "Этот Баратеон не знает страха. Он сражается как король". Мейстер смеялся надо мной и говорил, что принц Рейегар несомненно подавит этот мятеж. Вот тогда Старк и сказал: "В этом мире только зима несомненна. Мы можем потерять головы, это правда… но что, если мы возьмем верх?" Отец отпустил его, сохранив ему голову на плечах. "Если вы проиграете, — сказал он тогда лорду Эддарду, — вас здесь никогда не было".

— Как и меня, — отозвался Давос Сиворт.

Джон

Они вывели вперед Короля-За-Стеной — с руками, связанными пеньковой веревкой, и с петлей вокруг шеи.

Другим концом веревка крепилась к луке седла; на коне сидел сир Годри Фарринг. Убийца Великанов и его лошадь были закованы в стальные посеребренные доспехи с чернением. На Мансе Налетчике была лишь тонкая туника, открывавшая руки и ноги холоду. Могли бы оставить ему плащ, подумал Джон Сноу, тот, который женщина из одичалых залатала полосами алого шелка.

Неудивительно, что Стена плакала.