Танец с клинком

Остаточная энергия молота оказалась столь велика, что мои ноги с треском проломили брусчатку площади Восстания. «Щит тьмы» лопнул, обратной гравитационной волной отшвырнув Адольфа назад. Молотобоец пролетел в воздухе пару метров, врезался в Соколова и легко сбил моего тщедушного друга. Дальше они покатились кувырком под звон вылетевшего из рук оружия, беззастенчиво охаживая друг друга локтями и кулаками.

Вновь обернувшись к Арнольду, я обнаружил, что он сумел грамотно воспользоваться передышкой и даже бережно уложил полыхающую сестру на скамью под уличным фонарём. Окрестности площади уже визгливо оглашали сигнализации припаркованных в отдалении авто и возмущённые крики местных жителей. Где-то вдалеке голосисто завыла сирена.

Арнольд вооружился точно таким же молотом, прошедшим чудесную трансформацию и вдобавок ко всему облачился в уже знакомые мне «латы Цепеша».

– Опричники не одобрят… – укоризненно заметил я, неспешно дополняя «доспех тьмы» элементами Света и Духа.

«Давно пора привыкать использовать новые техники, а не рефлекторно использовать старые, – осуждающе проскрипел дедушка. – Поспеши. Ватацуми едва сдерживает твою тёмную ипостась. Вслед за ним наступит и мой черёд, но и меня надолго не хватит».

«Спасибо, дедушка, – мысленно шепнул я, – всегда знал, что ты не бросишь меня!»

«Судьбу благодари, олух! И вообще, твоя женщина обещала назвать твоего сына в мою честь! Это ей ты обязан всем! Если бы не ваше дитя…»

«Одному – святилище, второму – имя… Стоп!» – мысленно заорал я, остановившись как вкопанный, и пропустил горизонтальный удар молотом. Мир закрутился, ноги преступно легко оторвались от земной поверхности, меня завертело и на приличной скорости впечатало в фонарный столб.

– Наше… дитя?! – ошарашенно выдохнул я, мотая головой в бесплодной попытке избавиться от звона в ушах.

«О чём вы разговаривали весь вечер, раз она тебе не сказала? – удивлённо спросил дедушка. – Ладно, всё потом! У тебя почти не осталось времени! Разберись с этими кузнецами и спрашивай у неё сам!»

Фонарь обиженно моргал, осыпая меня потоками искр. Прохрипев нечто нечленораздельное, я одним прыжком оказался на ногах. И едва успел принять первый из шквала обрушившихся на меня ударов. Арнольд с хэканьем орудовал двуручным молотом, вращая им не хуже, чем монахи-даосы своими шестами. Ударная часть металась из стороны в сторону, постоянно пробуя «доспех инь-ян» на прочность и не давая вздохнуть.

Нырнув в спасительный транс, я с трудом смог вырваться из навязанного мне ритма боя, ухватился за обжигающее Силой древко оружия и что есть мочи боднул Арнольда в переносицу. Бладштайнер пошатнулся, крепко вцепившись в молот обеими руками, рванул его на себя и дал мне мгновение передышки.

Попросту подпрыгнув на месте, я скрутил тело, усиливая инерцию полным оборотом вокруг своей оси, и что есть сил зарядил Арнольду ногой в челюсть, усиливая удар гравитационным выплеском. Молотобоец не смог удержаться на ногах и отлетел на добрый десяток шагов, рухнув у подножия скульптурной композиции. Сталь его молота огорчённо зазвенела у меня под ногами.

Отыскав взглядом Лёху, я с облегчением выдохнул: друг пошатывался, но вполне уверенно стоял на своих ногах. Уроки Мастера Витара не прошли даром.

А вот Алекса… Над ней, с задумчивым философским видом, нарочито пренебрежительно игнорируя свет проблесковых маячков от приближающихся полицейских машин, стоял седовласый мужчина лет пятидесяти на вид. Девушка уже пришла в себя и сумела потушить защищавшее её пламя. Алекса что-то горячо говорила, а мужчина глубокомысленно кивал, размышляя о чём-то своём, пока не увидел меня.

– А вот и зять, – насмешливо протянул он, оглядев меня с ног до головы, и осуждающе покачал головой: – Какой-то он у тебя… узкоглазый!

Первой не сдержалась Алекса, вслед за ней слабо улыбнулся и я, а хохот будущего тестя заглушил даже визг тормозящих полицейских машин…

Глава 8

В принципе мышления любого опричника искусственно заложены сложные логические последовательности, позволяющие носителю производить холодный и безукоризненный анализ происходящего в режиме нон-стоп. Этакий интуитивный внутренний голос, таящий в необъяснимых предчувствиях массивы переработанной подсознанием информации. Создавшая институт Опричного приказа династия Рароговичей обладала множеством секретов и не стеснялась применять их, не скрывая отблеска древних знаний. Тогда ещё царство Российское нуждалось в независимых и непредвзятых слугах порядка. И получило их.

Дарованная опричникам система обучения превращала обычных Одарённых в живые вычислительные машины, скорость принятия решений которых превышала человеческую в несколько раз, а методы отличались повышенной эффективностью. Особые тренировки разума и коррекция психики органично сплетались с ритуалистикой и мистицизмом, порождая касту служителей закона, истинно верующих в закон.