Танго с тенями

— Давайте не будем делать поспешные выводы. Мы работаем, прорабатываем все версии.

— А уж как мы прорабатываем, — пробормотала Наташа.

— Что, простите? — вскинулся Алексеев.

— Хорошо, говорю, что прорабатываете.

И Наташа попрощалась со следователем, который сегодня показался ей совсем не страшным.

Глава 30

Дачный домик Кречетовых прогрелся очень быстро, Аня разложила на столе бумаги и стала дожидаться подругу.

Анна в который раз задумалась: почему им с подругой не дают покоя эти документы? Зачем им влезать в эту грязь? Ну ладно, влезли, но был бы в этом смысл. Имеет ли это вообще отношение к убийствам?

Даже если имеет. Что они узнали из материалов?

Допустим, с Такшиной Юлией все более-менее понятно: она убила своего мужа.

Но на этом все ясности заканчивались. И «непонятки» начинались по нарастающей. Лихолетова и мальчик из детдома — о чем это? А Ралдугин? Куча его грехов — с ними бы разобраться. А тут еще три фамилии из обворованного депозитария выделены жирным. И это точно важно, иначе зачем на них акцентировать внимание.

Лиловая папка — просто ящик Пандоры. Откроешь ее — а оттуда все грехи человеческие. Вот и четвертый конверт содержал такую информацию, от которой хотелось умыться.

Вечером появилась Наташа. Найда соскучилась за день и требовала к себе внимания: гулять, чесать, валять, играть… Пришлось выполнять, а что делать?

Только после этого подруги смогли заняться своим расследованием.

— Вот смотри, Натусик. Объект очередного шантажа — Дина Волк.

— Это которая знаменитая эквилибристка? — уточнила Кречетова.

— Ну да. Правда, от эквилибристики мало что осталось, только ее знаменитая растяжка. Она сейчас светская львица. Да бездельница, одним словом, — махнула рукой Веселовская. — Так вот, тут про целую кучу ее мужиков, но это неинтересно. Главное вот что: доведение до суицида супруги олигарха Эдуарда Хомовского.

Наташа хорошо помнила эту трагедию. Все ток-шоу пару месяцев только о ней и говорили.

Вопреки тому, что богатых и знаменитых не любят, Катерину Хомовскую народ жаловал: она не лезла на экраны, не шлялась по тусовкам и патронировала какой-то благотворительный фонд. Поэтому, когда она вскрыла себе вены, люди соболезновали совершенно искренне. Не прошло и девяти дней, как Эдуарда Хомовского увидели с Диной Волк. Соцсети взорвались! Троллинг достиг такого масштаба, что мог бы более впечатлительного человека ввести в депрессию.

Но только не эту парочку: мнение окружающих их мало волновало. Фото любовников то и дело всплывали в интернете. То они отдыхали в Доминикане, то путешествовали на яхте близ Карибских островов, то полуголые валялись на белых песках какого-то затерянного в океане острова. Их роман продолжался почти год, а потом то ли Дина нашла кого-то другого, то ли Эдуард… Но их отношения разладились.

— А как можно доказать доведение до самоубийства? Я где-то читала, что это очень сложно, — сказала Наташа.

— Для кого-то сложно, а для кого-то раз плюнуть. Вот запись, слушай…

Анна щелкнула мышкой, и в комнату вплыл голос особого притягательного тембра, часто звучащий в скандальных телевизионных передачах. Голос Дины Волк.

«Катя, вы зря не верите в наши чувства. Мы с Эдиком встречаемся достаточно долгое время и поняли, что созданы друг для друга. Ну согласитесь, что свою роль в его жизни вы уже выполнили: вы не можете украсить его выход в свет, вы не блещете ни лицом, ни фигурой. Вы даже умудрились не родить ему наследников! И потом, Эдуард говорил, что вы уже не женщина, ну, в том смысле, что у вас недавно была операция и у вас там все вырезали. Эдичка — порядочный человек. Он не хочет сделать вам больно, поэтому прошу вас, если вы еще любите вашего… почти бывшего мужа, откажитесь от него сами. Во всяком случае, не препятствуйте его уходу».

— Кошмар! Вот ведь тварь! И этот ее Эдичка тоже не лучше. Взял и растрепал любовнице об операции жены. Мрак! — поежилась Наташа.

— Тут еще несколько монологов, — сказала Аня. — Только слушать нет смысла, такая же гадость. Вот последняя запись. Это диалог, — и она снова щелкнула мышкой, чтобы воспроизвести разговор соперниц.

— Что вы от меня хотите? — усталый вздох, пауза и снова вздох.

— Я не хочу, я прошу вас: не мешайте нашему счастью.

От знаменитого ласкового голоса, который знала вся страна, осталась одна оболочка. Сам же он вдруг стал подвижным: поменялась его сила, высота и темп. И только звук «ш», который произносился как что-то среднее между «ш» и «ф», выдавал принадлежность его Дине Волк.

— А я не мешаю. Живите, рожайте детей, я отпускаю его! — в голосе Катерины Хомовской появились отчаянные нотки.

— Что значит «вы его отпускаете»? А состояние? Вы же претендуете на якобы свою часть. Побойтесь бога, какая ваша часть?! Эдик же взял вас голую и босую. А теперь что? Вы хотите оттяпать себе половину его, а теперь, можно сказать, наших с Эдуардом денег.

— Я заберу все, что положено мне по закону. Дадут половину — возьму половину, дадут меньше — пусть будет меньше.