Танго sforzando

«С эгоистической точки зрения я страшно страдаю от этой разлуки. Мы не привыкли к ней, и я так бесконечно люблю моего драгоценного милого мальчика. Вот уже скоро двадцать лет, что я принадлежу тебе, и какое блаженство это было для твоей маленькой женушки!

Любовь моя, мои телеграммы не могут быть очень горячими, так как они проходят через столько военных рук, но ты между строками прочтешь всю мою любовь и тоску по тебе.

Мои усердные молитвы следуют за тобой днем и ночью. Пуст Господь хранит тебя, пусть он оберегает, руководит и ведет тебя, и приведет тебя здоровым и крепким домой.

Благословлю и люблю тебя, как редко когда-либо кто любил, целую каждое дорогое местечко, прижимаю тебя нежно к моему сердцу.

Навсегда твоя жена.

Образ будет лежать этой ночью под моей подушкой, прежде чем я перешлю тебе его с моими горячим благословением».

«Мой родной, любимый,

Пишу в страшной спешке несколько строк. Мы были заняты все утро, умер во время операции солдат — кровоизлияние. Всех это расстроило, у Княгини это случилось впервые, а она уже сделала тысячи операций. Все держались хорошо, никто не растерялся, и девочки были молодцами. Они и Аня еще никогда не видели смерть, но он умер мгновенно. Ты можешь себе представить, как это всех нас опечалило. Как близко всегда ходит смерть! Мы продолжаем другую операцию, а завтра снова такая же, и снова может быть летальный исход. Дай Бог, чтобы не так, нужно попытаться спасти человека.

Элла приехала на обед и остается до завтра. Должна заканчивать, ждет твой человек — остальные вокруг него пьют чай.

Благословения и самые нежные пожелания от твоего старого,

Солнышка».[18]

* * *

Стеша торопливо взбежала на третий этаж, отворила обитую черным дерматином дверь своим ключом.

— Ираида Семеновна, я пришла! — крикнула с порога.

Голодный желудок сделал кульбит, впитывая роскошный аромат тушеного картофеля и свежей выпечки.

Стеша проскользнула на кухню. Ираида сидела в кресле, очки-половинки сползли на кончик носа, в руках — книжка в мягком переплете (почтенная дама оказалась большой любительницей любовных романов), на столе, под накрахмаленным полотенцем, горка ароматной сдобы, на плите подпрыгивала крышка серебристой кастрюли.

Увидев девушку, Ираида отложила книгу на стол, смерила компаньонку взглядом:

— Глаз сверкает, личико порозовевшее, улыбка, — констатировала она и тут же сделала вывод: — Первый рабочий день прошел неплохо. А я, признаться, переживала, было нехорошее стариковское предчувствие…

Стеша несколько растерялась от таких слов — день, действительно, мог сложиться по-разному, не сумей она перевернуть его на свою сторону. Но Ираиде-то зачем об этом знать? Девушка устало улыбнулась:

— А в честь чего у нас сегодня такой банкет? — Она заглянула под полотенце. — С ватрушками и овощным рагу?

Ираида усмехнулась, чуть наклонившись вперед, прошептала заговорщицки:

— Хочу праздника. А ты преподнесла мне повод.

Стеша понизила голос до шепота, копируя интонацию пожилой дамы:

— А если бы у меня день прошел отвратительно? И меня бы побили какие-нибудь десятиклассники-отморозки?

Ираида хитро подняла глаза:

— Тогда бы устроили праздник, чтоб отвлечься.

— В любом случае повеселимся, верно? — Стеша присела на край стула рядом с хозяйкой. Задумалась. И вдруг выпалила: — Егор мне предложение сделал и в любви объяснился.