Таня

— Не знаю… Мы на машине обычно… Конечно, на метро быстрее, в пробках не стоять… — замялась Таня. — А на тебя не давит вся эта толща земли? Ты ее не ощущаешь?

— Нет, — беззаботно ответила Юля, — я станции разглядываю, мозаики, картины, а когда поезд летит — тоннели. Мне кажется, что это я сама лечу, и сливаюсь со скоростью, и я сама — движение. Так классно!

— А я чувствую только грохот, лязг и духоту, — призналась Таня. — Может, надо привыкнуть. Станции, конечно, красивые, но когда подумаешь, как далеко… высоко настоящий свет и воздух…

Эскалатор привез их вниз, но Юля, вместо того чтобы идти к поезду, присела на массивную скамью.

— Мой брательник в детстве должен был видеть, что я ничего не боюсь, я же старшая. А мы часто по вечерам оставались вдвоем. И я выставляла стражу. Потихоньку. Везде. В разных всяких углах и щелках. У меня в детстве было много солдатиков, от папы остались. Ты единственный человек, который не станет ржать.

— А сейчас? — тихонько спросила Таня.

— И сейчас стоят. Охраняют наших. А потом я научилась видеть стражей во всех местах, где оказывалась. В незнакомых клубах, куда мы приезжали со спектаклями. В классе на экзамене или контрольной. В больнице, у зубного. Понимаешь? Я вхожу — а она уже там, моя стража, которую вижу только я: надежная, под потолок, и мне там абсолютно нечего бояться. Что, правда не смешно? Это не детсадовские сопли?

— Великанская стража… А здесь, в метро, она есть?

— Ну да, — уверенно сказала Юля, окинув взглядом своды «Краснопресненской». — Стоит с двух сторон и держит головами и плечами эти арки. Здесь сто пудов безопасно, — заверила она. — Они интересные, всегда разные: бывают в железных доспехах, и в одежде древних римских воинов, и в костюмах из «Звездных войн». И степные кочевники были, и кого только не было!

— А было, чтобы ты вошла — а никого нет? И ты совсем одна? Знаешь, бывают очень плохие места, вроде той березы с ленточками над обрывом. Люди думают, что свое счастье ими привязывают, а ведь знахарки раньше привязывали, наоборот, болезни и несчастья, чтобы они от человека отвязались… Так там всё пространство ими кишит…

— У меня для надежности всегда солдатик в кармане… был.

— А можно посмотреть?

— Отдала — временно. В залог за нашу карту.

— А что, если нам еще покататься? Посмотрим разные станции, где мы еще не были!

Храни меня, мой талисман

— КАКИЕ планы? Вы после Таниной математики собирались куда-нибудь? Я, кстати, и в Москву с вами мог поехать, если бы вы предупредили, — тараторил Егор, с независимым видом перемещаясь вслед за Юлей по улице.

— Да уж как мы без тебя, — засмеялась Юля и показательно помахала перед его носом сумкой для продуктов: — Не видишь — я в магаз. А у Тани и урока сегодня нет никакого. Эй, добрый день! Приходите итальянский смотреть. У нас телик заработал, — окликнула она даму с розовым зонтиком, которая тоже поднималась на крыльцо супермаркета.

— Благодарю, если что — сразу к вам, — отвечала та. — Поклон вашему дедушке. Надеюсь, он здоров?

— Еще как. Я раньше стариков вблизи не видела, поскольку росла без бабушек-дедушек. И мне казалось, что старики — это люди, которые скоро умрут. А теперь выяснилось, что это отдельный вид жизни, — сообщала Юля, деловито перекладывая продукты с полок к себе в корзинку. — Его много что интересует: грядки, коллекции, стишки, кроссворды — ерунда всякая — но он среди всего этого вертится и потому здоров.

— Исчерпывающий ответ, — улыбнулась Маргарита Сергеевна. — А я всю жизнь проработала с людьми, которые скоро умрут. Среди них были и молодые, и старые. И я поняла, что главное — не возраст и не близость смерти, а качество жизни.

Нагрузившись продуктами, они пошагали в разные стороны.

ЗАЗВОНИЛ мобильник, пришлось остановиться и поставить пакеты под ноги. Егор, увидевший, что после короткого разговора лицо апельсиновой девчонки резко помрачнело, подскочил:

— Это не Таня звонила?

— Чего пристал? — огрызнулась Юля. — Тебе какое дело? Влюбился — так пойди к самой Тане и объяснись, чего за мной-то бегать. Или ты уже? Твоя работа? — и она язвительно указала на огромные буквы на асфальте: Я ТЕБЯ — а дальше изображено было такое же огромное сердце. Егорка покраснел и умчался, выкрикнув:

— Дура рыжая!

Юля тут же пожалела: умнее было бы нагрузить недоросля тяжелыми пакетами. Она не торопилась их поднимать, стояла и пыталась осмыслить, что теперь делать и в каком порядке.

— ПРИВЕТ!

Перед ней стояла Марина. Как вовремя!

— А я как раз собиралась тебе звонить. — Юля достала карту. — Вот, возьми. В целости и сохранности. Спасибо.

— Что, новых объектов не прибавили? — улыбнулась принцесса. — Автор карты был бы доволен, если бы ее усовершенствовали, дорисовали что-нибудь.

— Куда там, мы даже не всё обошли.

— А что же возвращаешь? Я не тороплю. Или вы уже уезжаете?

Юля неопределенно пожала плечами.