Танцевальный зал мертвых

«Доктор Рейнольдс ему не позволит». Она остановилась. "Раньше я там много работала, но доктор Рейнольдс говорил об этом с Тедом. Выражение ее лица говорило о том, что она надеялась, что Лиафорн это поймет. «Я не профессионал и на самом деле ничего не знаю о раскопках.

Это выглядит просто, но на самом деле это очень сложно. И это будет действительно важный раскоп. Это заставит их переписать все свои книги о человеке каменного века, и я могу что-нибудь напортачить. Я просто нахожусь там, любитель, который ничего не знает, может заставить людей задуматься, насколько хорошо это было сделано. В любом случае истеблишмент будет искать, за что критиковать. Так что на самом деле, лучше я держусь подальше, пока он не закончится ».- Это получилось со звуком чего-то запомненного.

«Айзекс рассказал вам все это до того, как у нас было два убийства», - сказал Лиафорн. «Такого рода вещи меняются. Мы пойдем за твоими вещами, и нам не нужно говорить Холзи ничего, кроме того, что я заберу тебя с собой».

«Халси это не понравится, - сказала Сюзанна. Но она пошла за ним по тропинке.

-------------------------------------------------- ------------------------------

Глава двенадцатая

Среда, 3 декабря, 15:48.

ЕЩЕ МОМЕНТ, через две-три минуты нижний край красного солнца утонет за слоем облаков, нависающих над западной Аризоной. Теперь наклонные лучи его поздних послеполуденных лучей были почти параллельны склону холма к Зуньи Уош. Они проецировали движущуюся тень Теда Айзекса почти на тысячу футов вниз по склону, а рядом с ней тянулась неподвижная тень лейтенанта Джозефа Лиафорна. Каждый можжевельник, каждый кустистый желтый чамизо, каждый выступ камня пересекал желто-серый цвет осенней травы полосой темно-синей тени. А за склоном холма, за сеткой веревок, обозначавших раскопки Исаака, в двух милях через долину вырисовывалась большая часть Корн-Маунтин, ее сломанные скалы резко выделялись в красных и розовых тонах отраженного солнечного света и в черных тенях. Это был один из тех моментов поразительной красоты, которые по привычке Джо Липхорн нашел время, чтобы исследовать и насладиться им. Но он был озабочен.

«О, черт побери», - сказал Айзекс. «Черт возьми, к черту». Он бросил еще одну лопату земли на раму просеивателя, ударил лопатой по тачке и вытер лоб тыльной стороной волосатого предплечья. Он начал яростно протирать проволоку грязью, затем бросил шпатель; сел на край сифтера и посмотрел на Лиафорна с воинственным выражением лица.

«Я не понимаю, как она могла действительно подвергаться какой-либо опасности», - сказал он. «Это просто чертовы догадки». Голос Исаака был сердитым. «Даже не догадки. Просто своего рода сумасшедшая интуиция».

«Думаю, это правильно. Только предположение», - сказал Лиафорн. Теперь он присел на корточки, опускаясь на пятки. Пара беркутов плыла по воздушным потокам над рекой Зуни, охотясь на любого перемещающегося грызуна. Лиафорн заметил это, но это не понравилось. Он нашел реакцию Айзекса интересной. Не то, что он ожидал.

Айзекс ущипнул кожу над переносицей грязным большим и указательным пальцами и покачал головой. «Папа Джорджа был убит так же, как Эрнесто, ты говоришь? Ударили по голове». Он снова покачал головой, а затем посмотрел на Лиафорна. «Это действительно похоже на чье-то сумасшествие, если только вы не можете понять причину этого». По ту сторону склона к Зуни дым от готовящегося ужина начинал создавать вечернюю дымку над холмом, который был Халоной, Срединным местом в мире. "Может быть, эти проклятые индейцы", - сказал Айзекс.

«Может быть, какая-то вражда между зуни и навахо. Может быть, что-то в этом роде?» Его тон говорил, что он слишком хорошо разбирается в антропологии, чтобы в это поверить.

"Нет. Вряд ли," сказал Лиафорн. Но он думал об этом, как и раньше. Не решится ли семья Эрнесто отомстить, предположив, что молодой Кривоногий убил их сына и племянника?

Судя по тому, что Лиафорн знал о Пути Зуни, такой поступок был бы совершенно маловероятным. В наше время в Зуни не было убийств, и, как подозревал Лиафорн, в истории этих людей было чертовски мало убийств.

Насколько он мог помнить, что все в их религии и философии боролось против насилия. Даже внутренний невыраженный гнев был табу в их церемониальные периоды, поскольку он разрушал эффективность ритуалов и ослаблял связь племени со сверхъестественным. А когда где-то в глубине веков произошло какое-то убийство, Зуньи уладили дело, организовав вручение подарков семье, потерявшей члена, и инициировав виновную сторону в надлежащем медицинском обществе, чтобы вылечить его.

«Я не думаю, что в этом есть хоть какая-то возможность мести», - сказал он. Тем не менее, если он не найдет Джорджа, если ничто не прояснит это дело, то когда-нибудь в будущем он попытается узнать, было ли новое посвящение в какой-либо культ зуни, который будет отвечать за излечение от болезни убийства. Он, наверное, ничему не научится, но попробует.