Танцевальный зал мертвых

«Ты правда думаешь, что для Сюзи есть какая-то опасность?» - спросил Айзекс. «Смотри», - сказал он. «Я не могу держать ее здесь. Разве ты не можешь поставить там охрану или что-то в этом роде? Или поместить ее в безопасное место? Ты - закон. Ты должен уберечь людей от опасностей».

«Я закон навахо, а эта девушка белая, и я даже не знаю наверняка, находятся ли эти хоганы на земле навахо. И даже если бы я знал наверняка, все, что у меня есть, - это неприятное чувство. получается, Сюзанна просто не моя дитя ".

Айзекс уставился на Лиафорна. «Я думаю, с ней все будет в порядке», - сказал он. Его лицо говорило, что он очень старался в это поверить.

«Есть еще кое-что. Только между нами, меня не удивит, если на днях там произойдут какие-то аресты. Если она будет на свободе, она попадет в тюрьму».

"Наркотики?"

"Наверное."

«Эти проклятые сумасшедшие ублюдки!»

«Я подумал, может, ты не захочешь, чтобы она втянулась в это», - сказал Лиафорн.

«Я совсем не хочу, чтобы она была там», - сказал Айзекс. «Но прямо сейчас я не могу сделать ни черта…»

Он остановился.

«Что ж, - сказал Лиафорн. «Я не хотел отнимать у вас так много времени. У меня просто сложилось неправильное впечатление». Он встал, пошел прочь. Рука Исаака схватила его за локоть.

«Разве ты не собираешься с ней что-нибудь делать? Смотри…»

«Ага», - сказал Лиафорн. «Я собираюсь найти Джорджа Кривоногого и попытаться раскрыть эти убийства. Когда это будет сделано, вам не придется беспокоиться о том, что она получит удар по голове. Я ничего не могу сделать, чтобы избавить ее от рейда по борьбе с наркотиками. На самом деле, я могу вспомнить пару человек, которые разозлились бы, если бы узнали, что я с кем-нибудь разговариваю об этом ».

«Хотел бы я что-нибудь сделать…» - голос Айзекса замер. Выражение его лица было мучительным.

«У меня вроде бы сложилось впечатление, что она хочет выйти за тебя замуж», - сказал Лиафорн. «Это не мое дело, но тогда ты мог бы…»

Выражение лица Айзекса остановило его. Лиафорн пожал плечами. «Хорошо, забудь об этом. Иногда я забываю, что белые люди думают о вещах иначе, чем мы, индейцы. И еще одно: ты еще один, кто может оказаться в очереди за ударом по голове. Тебе следует ...»

«Черт тебя побери, - сказал Айзекс. Его голос еле сдерживался. «Что ты думаешь? Ты думаешь, мне все равно? Ты думаешь, я ее не люблю?» Его голос повышался до крика. "Позволь мне сказать тебе кое-что, ты самодовольный сукин сын. У меня ничего не было, пока Сьюзи не приехала сюда прошлым летом. У меня никогда не было ни девушки, ни одежды, ни денег, ни машины, ни времени для женщин, и ничего из них в любом случае посмотрят на меня дважды. А тут была Сюзи, оборванная и все такое, живущая в коммуне, но вы можете сказать, что она собой представляет. «С самого начала мы понравились друг другу. Она была очарована тем, что мы здесь делаем, и, ей-богу, она была очарована мной». Его тон подсказывал, что он сам не мог в это поверить. «Она не могла оставаться в стороне, и я бы не выдержал, если бы она это сделала».

«Но она перестала приходить сюда», - сказал Лиафорн. «Она не была здесь больше недели. Вы же мне это сказали, не так ли?»

Айзекс снова сел на тачку, резко упал, выглядя совершенно уставшим и совершенно разбитым.

«Это кое-что еще, чего ты не понимаешь». Он нерешительно махнул рукой на место раскопок с сеткой из нитей. "О том, что это за раскопки. Здесь мы доказываем теорию Рейнольдса.

Я уже говорил вам об этом. Но вчера и сегодня я получал все вещи,

которые мы мечтали когда-нибудь получить. Не только наконечники из мастерской Фолсомов, смешанные с параллельно-хлопьевидным материалом.

Это было примерно столько, на что мы когда-либо осмеливались надеяться, и я получил это за день.

Но у нас есть и неопровержимые доказательства. - Он вытащил горсть конвертов из выпуклого кармана рубашки. - Я нахожу артефакты Фолсома и параллельные хлопья, выходящие из одних и тех же рук. Это больше похоже на окаменевший болотный бамбук. Миоценовые вещи. Из этих образований к югу от Санта-Фе. - Он высыпал содержимое одного из конвертов себе на ладонь и протянул ее.

Три больших куска кремня и несколько десятков стружек и хлопьев розового или лососевого цвета.

Лиафорн наклонился вперед, чтобы осмотреть его, заметил между сильно мозолистыми гребнями на ладони Айзекса сердитый красный волдырь и заметил, что рука дрожит.

«Поднимите его и внимательно посмотрите», - сказал Айзекс. «Видишь это зерно? А теперь посмотри на этот кусок здесь. Он делал что-то вроде того, что мы называем точкой Юмы». Треснувший грязный ноготь Айзекса указывал на ряд гребней, на которых был отслоен кремень. «Но он слишком сильно надавил или что-то в этом роде, и его наконечник сломался. Так что…»

Айзекс выудил из ладони еще один розоватый камень. «Он начал делать это. Обратите внимание на форму листа? У него было грубое острие Фолсома, но когда он пробил гофру, эта тоже сломалась».

«Плохой день», - сказал Лиафорн.

«Но посмотри, - сказал Айзекс. «Черт возьми. Используйте свои глаза. Посмотри на волокна в этом окаменелом дереве.