Танцы на осколках

Я опускаю руки. Сам опускаюсь на землю. Замолкаю. Только не закрываю глаза — что бы сейчас не произошло, я буду с ней до конца.

И смотрю, как моя девочка раскрывает руки в беззащитном жесте, а светляк… вытаскивает свое жало и утыкается им в межключичную впадину…

А потом в Тали начинает вливаться свет.

У меня теперь не только дыхания нет, но и сердце, кажется, не стучит.

Вливаться! Не наоборот!

Неужели…

Я не знаю, сколько это продолжается — я готов смотреть на это бесконечно. Но бесконечность тоже имеет свои пределы, и светляк вдруг убирает жало, закрывает свои «лепестки», и вполне буднично уходит прочь, оставляя нас снова в темноте.

Ноги и руки меня почти не слушаются, но я подползаю к лежащей навзничь девушке. И даже без всякой диагностики понимаю — жива. Дышит. И…

Всхлип, судорожный вздох, рывок и… хохот. И, захлебываясь, сотня восторженных слов в минуту:

— Магия, у меня магия! Оно… само… Дало! За своего меня светляк принял! За своего раненного и обезмагиченного! Мы забрали, понимаешь? Мы! Зеркало стало завесой, щедро поделившись осколками с людьми, но забрав у них… Но природа… не может не делиться! Твари ходят к нам за магией, возвращаются… раненые, опустошенные… к своим целителям… Целитель! Не светляк — целитель. Много… Великие Боги, я никогда так не была полна сил! Настоящий целитель — ему все равно, кого было спасать и…

Она смеется и плачет, рвется как птица в моих руках, размахивает руками и ногами, пытается то встать, то обнять, то кричит, то шепчет.

Пьяная от влитых сил.

Пьяная от магии и нежданного спасения.

Её надо стабилизировать, хоть как-то — а то за этим может снова последовать и взрыв, и истерика… И я знаю один действенный способ. Впиваюсь ей в губы поцелуем, сам пьяный от надежды, что все и правда может закончиться хорошо, и мы вырвемся отсюда в свой привычный мир.

Отвечает.

Отвечает жадно, сладко, жестко.

Сама наваливается, проталкивает горячий язычок, исследует мой рот, небо, кусает губы, пьет мое дыхание, но постепенно обмякает, успокаивается, и вот уже вулкан становится тягучей лавой, а раскаленное железо расплавляется и течет…

Мы целуемся, гладим друг друга, вжимаемся друг в друга… И отрываемся, когда приходит первое насыщение.

— Вот это да-а… — тянет Талис, имея в виду все произошедшее. И я согласно хмыкаю и сажусь, откидываюсь на каменную стену, притягивая ее к себе и укладывая на грудь.

Не то слово.

Но я подумаю об этом потом, пойму все окончательно потом, поверю потом! А пока надо выбираться и…

Тали снова меня целует. И то, как она это делает…

— Талис… — рычу предупреждающе.

— Мигель, — мурлычет и начинает расстегивать на мне порванную и пропотевшую одежду.

— Тш-ш, не время и не место. Наш первый раз будет в…

— Ты снова мне отказываешь? Серьезно? В третий раз?

— Дурочка, — стону, потому что она проводит зубами по моей шее, — Мы в завесе, вокруг смертельно опасные твари, ты все еще пьяна от магии, а я настолько грязный, что сам себя бы на порог даже не пустил, а ты хочешь…

— Именно. Хочу, — ведет горячими руками по моей груди, — Это жизнь, все что ты описал… И я никогда не чувствовала себя настолько живой. Настолько собой. И настолько… твоей. Сделай меня своей окончательно!

Последнее — почти приказ.

И сердце пропускает удар. Выдыхаю:

— Ну как я могу отказать?

А дальше — безумие страсти.

Вещи, слетающие с нас в мгновение.

Я успеваю устелить ими крошащуюся твердую поверхность земли и уложить на нее свою девочку.

Губы, которые вроде везде — и которых везде не хватает.

Сладкий шепот.

Влажное, нежное тело подо мной.

Кожа к коже, дыхание к дыханию и учащающийся стук сердец в унисон.

Её налитая грудь и горячие бедра.

Совпадение во всем… и тихий вскрик.

Я перехватываю хрупкие запястья и вздергиваю руки вверх, стону ей в рот, двигаясь все быстрее, кричу, когда она выгибается и бьется в удовольствии подо мной, и шепчу на пике со всеми чувствами что испытываю сейчас — любовь, нежность, уверенность, боль, надежду:

— Моя-я…

А потом мы долго лежим, сплетясь в единое целое и молчим, проживая вместе и по-раздельности наши эмоции.

Одеваемся, когда находим на это силы.

И в какой-то обезбашенной уверенности выползаем из расщелины.

И удивляемся, что все еще ночь. Может следующая? Или целая жизнь прошла?

И смеемся приглушенно, что банально хочется есть — а вот бояться тварей и умирать не хочется.

И почему-то без приключений и нападений пробираемся к преграде — может светляк пометил нас и теперь твари считают своими.

И в последний — хотя кто его знает, в последний ли? — раз оборачиваемся, чтобы оценить не-нашу землю.

А потом переваливаемся через упругий туман и вслепую снова находим друг-друга, сплетаясь на земле и давая друг другу время прийти в себя. Вот только первое, что я слышу — видеть пока не могу, зрение не восстановилось еще — смутно знакомый голос:

— Талис тэн Домини, именем короля Одивелара, вы арестованы.

А потом — совершенно незнакомый и сердитый:

— Уверены? Тогда и мне позвольте сказать. Мигель да Коста- Мело, именем короля Эроима — вы тоже арестованы.

У меня просто нет слов.

Зато они находятся у Талис.