Тарси

* * *

Илья проспал до обеда. Встал с ломотой во всём теле – спасибо вечерней тренировке на мечах у братьев Петровичей. Залез в ванную и с наслаждением отмокал там почти час. Побрился. С отвращением принялся за свалявшиеся нарощенные волосы, сломал несколько зубчиков расчески, пытаясь пробраться сквозь спутанную гущу, прошелся не самыми лестными словами по людям, вовлекшим его в эту авантюру, а также их родственникам. Наконец более-менее расчесал неживые волосы, собрал в хвост – длинные пряди, падающие на лицо, все еще чувствительное после салонных процедур, раздражали.Придирчиво рассмотрел себя в зеркале. Темный загар и хвост светлых волос, измененный татуажем разрез глаз, огрубевшие черты лица… Стилист что-то говорил насчет того, что татуаж будет бледнеть, а со временем и вовсе исчезнет. Интересно, со временем – это как скоро? Пока что-то не заметно.

Потом Илья уныло побродил по кухне. Разумеется, съестного там не нашлось, не считая кофе и банки сгущённого молока. Но ни то, ни другое принимать на голодный желудок не хотелось. Илья пошарил по шкафам ещё немного, а потом сдался и заказал себе пиццу. Пока ждал доставки, заварил себе кофе и, делая неспешные глотки, постоял у окна. На улице весело светило морозное солнце и привычно гудел транспорт. Весь день впереди – и никаких дел. И, самое главное, никакой Трои. Можно не бояться сделать лишний шаг, не оглядываться через плечо, не прислушиваться к каждому звуку.

Доставленная на дом пицца была уничтожена в рекордные сроки, и после сытый и довольный Илья отправился в ближайший супермаркет. Вернулся с полным набором чрезвычайно вредных для желудка и чрезвычайно простых в приготовлении продуктов: замороженные обеды в коробках, суп в пенопластовых стаканчиках, каши в пакетиках… Разместил покупки, удовлетворенно кивнул, позвонил в "Бастион". Папыча не было, но он нарвался на Василия, который предложил воспользоваться возможностью и провести дневную тренировку. Пришлось согласился.На этот раз Василий погонял его на ринге "Октагона" всего пару часов, а потом отпустил. Вовсе не из-за блестящих результатов Ильи, а из-за того, что у него самого больше не было времени. На вопрос, куда это он торопится, Василий коротко ответил:

– На конкурс красоты, я вхожу в состав жюри, – и ушел, оставив опешившего от неожиданности Илью гадать, то ли это правда, то ли шутка. Илья склонялся к последнему, только вот очень уж не вязались шутки с невозмутимой физиономией всегда предельно серьезного Петровича.