Тарзан. Том 5

Берта Кирчер посадила самолет в нескольких футах от края леса на противоположной стороне луга невдалеке от разъяренных чернокожих, а затем, разогнав машину, ринулась на дикарей на полной скорости. Самолет несся так быстро, что люди Усанги не успели испугаться и убежать, и только когда он был совсем близко, они поняли, чем это им угрожает. Самолет коснулся земли, угодив в центр волнующейся толпы негров. Он пропахал страшную кровавую борозду, давя и круша все, что попадалось на пути.

Когда самолет остановился у противоположного края леса, человек-обезьяна спрыгнул на землю и побежал к молодому лейтенанту. На бегу бросил быстрый взгляд на то место, где недавно толпились воины Усанги, готовый при необходимости защищаться от их копий, но нападать было некому. Мертвые и умирающие лежали, разметанные страшной силой по лужайке в радиусе пятидесяти футов от замершего наконец самолета, и, если кто и остался в живых, то этот счастливец уже был далеко от страшной железной птицы, сеющей смерть. В ужасе забыв и про немецкое оружие, побросав его в паническом бегстве, уцелевшие чернокожие улепетывали со всех ног, стремясь оказаться подальше от зловещей лужайки.

К тому времени, когда Тарзан освободил англичанина, девушка присоединилась к нему. Она пыталась выразить благодарность человеку-обезьяне, но он остановил ее жестом.

— Вы сами спаслись,— настаивал он.— Не будь вы в состоянии управлять самолетом, я бы не смог помочь вам. А теперь,— сказал он,— у вас имеется средство передвижения. На самолете вы сможете вернуться к белым поселенцам. День еще в полном разгаре. Вы легко покроете расстояние до тех мест за несколько часов, если у вас достаточно горючего.

Тарзан внимательно посмотрел на летчика.

Смит Олдуик утвердительно кивнул головой.

— У меня его достаточно,— ответил он.

— Тогда сразу улетайте,— повторил человек-обезьяна.— Ни один из вас не принадлежит джунглям,— легкая улыбка промелькнула на его губах, когда он говорил это.

Девушка и англичанин тоже улыбнулись.

— Эти джунгли — не самое лучшее место, по крайней мере, для нас,— ответил Смит Олдуик.— Это вообще не место для любого белого человека... Почему бы и вам не вернуться к цивилизации вместе с нами?

Тарзан покачал головой.

— Я предпочитаю джунгли,— ответил он.

Летчик ковырнул носком башмака землю и, все еще глядя вниз, пробормотал что-то, чего явно не хотел говорить.

— Это дело житейское, дружище,— проговорил он, смущаясь,— а что, может, вам нужны деньги, гм... гм... Так, знаете ли, я... Я мог бы помочь...

Тарзан рассмеялся.

— Нет,— сказал он.— Я знаю, что вы пытаетесь сказать. Это не то. Не в том причина, не в отсутствии денег. Я родился в джунглях. Прожил в джунглях всю жизнь и не хочу ни жить, ни умереть где-нибудь еще.

Девушка и лейтенант покачали головами. Оба не могли понять его.

— Идите,— сказал человек-обезьяна.— Чем скорее вы улетите, тем быстрее достигнете безопасного места.

Они поднялись к самолету вместе. Смит Олдуик пожал руку человеку-обезьяне и забрался на сиденье пилота.

— До свидания,— сказала девушка, протягивая свою руку Тарзану.— Прежде чем я исчезну из вашей жизни, скажите, что вы не ненавидите меня больше...

Лицо Тарзана омрачилось. Без единого слова он подхватил ее и усадил на место позади англичанина.

Выражение боли и страдания появилось на лице Берты Кирчер.

Мотор взревел — и через минуту самолет с двумя пассажирами поднялся в воздух и взял курс на восток.

В середине луга стоял человек-обезьяна и задумчиво глядел вслед самолету.

— Как плохо, что она немка и шпионка,— шептал он про себя.— Ее так трудно наказать. 

 Глава 14

ЧЕРНЫЙ ЛЕВ

Нума-лев был голоден. Он пришел из пустынной земли на востоке в изобильные края, и хотя был молод и силен, осторожные травоядные умудрялись избегать его могучих клыков, удирая каждый раз, когда он пытался на них напасть.

Нума-лев был голоден и очень свиреп. В течение двух дней он ничего не ел и сейчас охотился, пребывая в отвратительном настроении. Нума больше не издавал рева, объявляя всему миру, что вышел на охоту. Он двигался молча и угрюмо, мягко ступая, чтобы сломанная веточка не выдала его присутствия чуткой добыче — цели его охоты.

Легкий ветерок, пробиваясь сквозь заросли в джунглях, доносил до ноздрей нетерпеливого плотоядного сильный запах оленя, возбуждая и без того алчный аппетит.

Этот запах доводил пустую утробу льва до терзающей боли. Все же Нума не позволял себе, чтобы желание утолить голос побудило сделать преждевременное движение, такое, какое недавно лишило его сочного мяса Пас-со-зебры.

Ускорив свое движение, но не суетясь, он следовал по извилистой тропе, как вдруг впереди, там, где тропа заворачивала за ствол огромного дерева, он увидел молодого самца-оленя, медленно движущегося впереди него. Ветер дул от Бары-оленя к Нуме, и бедная жертва не подозревала о страшном соседстве.