Тарзан. Том 5

Человек был крепкого сложения, с цветом кожи, похожим на пергамент, пожелтевший от времени. Волосы его были черны как уголь, длиной в три-четыре дюйма и росли торчком под прямым углом к черепу. Глазки пришельца были близко посажены к носу, а их радужная оболочка — маслянисто-черная и очень маленькая, поэтому белизна глазного яблока, окружавшего раек, казалась особенно яркой. Лицо мужчины было гладким и безволосым, за исключением нескольких отдельных редких волосков на подбородке и верхней губе, нос орлиный и тонкий, волосы росли низко надо лбом, как бы наводя на мысль о том, что обладатель странной внешности должен быть груб и неприятен. Верхняя губа незнакомца была короткой и тонкой, тогда как нижняя, довольно толстая и мокрая, безобразно отвисала, капая слюной на подбородок, небольшой, слабо выраженный, скошенный. Все вместе взятое содержало в себе намек на то, что предки этого человека обладали яркой и выразительной наружностью, а вот их потомок являл собой образчик духовного и физического вырождения. Руки у человека были длинные, хотя и не столь непропорциональные, как лицо, а ноги короткие и кривые.

Одет человек был в плотно облегающие кривые ножонки штаны и свободную безрукавку-тунику, ниспадавшую ниже бедер; плоские большие ступни были обуты в сандалии с мягкими подошвами, укрепленными ремнями, обмотанными вокруг голеней почти до колен. Эти сандалии очень напоминали военные обмотки. Мужчина нес в руке тяжелое копье, а сбоку на поясе висело оружие, вначале поразившее человека-обезьяну настолько, что он едва ли мог поверить в реальность того, что увидел. Это была тяжелая сабля в грубых ножнах. Туника человека была пошита из ткани, видимо, сработанной на станке. Обтягивающие тощие ноги штаны были сделаны из шкурок мелких грызунов.

Тарзан заметил полное безразличие, с которым человек подошел ко львам, и такое же равнодушие львов к подошедшему. Мужчина странной наружности остановился на мгновение, как бы оценивая человека-обезьяну, а затем обошел льва, мимоходом коснувшись рыжевато-коричневой шкуры одного из зверей, и зашаркал плоскими ступнями по тропинке, направляясь к Тарзану.

На расстоянии около двадцати футов от Тарзана человек остановился и обратился к нему на странном наречии, ни один слог этого языка не был знаком человеку-обезьяне. Жесты пришельца, по-видимому, во многом относились ко львам, окружавшим тропу. Один раз он коснулся копья указательным пальцем левой руки и дважды ударил по сабле, висящей на поясе.

Пока человек говорил, Тарзан внимательно изучал говорящего, в результате наблюдения он утвердился в мысли, пришедшей ему в голову поначалу, как только он увидел пришельца. Чем дольше тот разглагольствовал, тем сильнее крепла странная уверенность, что человек, пытающийся заговорить с ним, наверняка не совсем в порядке, а страдает тем, что в медицине называется умеренным идиотизмом.

Когда эта мысль пришла к человеку-обезьяне, он лишь улыбнулся, настолько комичным показалось ему такое предположение.

Однако более тщательное изучение черт лица человека, манеры держаться, формы черепа незнакомца создали почти бесспорную уверенность, что пришедший сюда человек ненормален, хотя тон его голоса и жесты напоминали поведение разумного смертного.

Вскоре мужчина закончил свою речь, и, казалось, в его последних словах прозвучали вопросительные нотки. Он замолк и ждал ответа Тарзана.

Человек-обезьяна заговорил с ним сначала на языке Больших обезьян, но вскоре увидел, что слова этого языка до слушателя не доходят. Затем он также тщетно попытался говорить с ним на нескольких туземных диалектах, но ни одного из них мужчина не понимал.

К этому времени Тарзан начал терять терпение. Он потратил много времени в пути, и так как в основном никогда не полагался на разговоры при достижении своих целей, он угрожающе поднял копье и двинулся к своему «собеседнику». Этот жест был, очевидно, общим для обоих, так как сразу же мужчина подхватил свое оружие и в то же время негромко что-то приказал хищникам. Его слова мгновенно привели в движение львов, до последней минуты молчаливо окружавших Тарзана. Взрыв рычания потряс тишину леса. Одновременно львы вскочили на ноги, быстро сомкнувшись со всех сторон вокруг своей жертвы. Человек отступил назад, его зубы оскалились в злой усмешке.

Тут-то Тарзан впервые заметил, что у мужчины верхние клыки необычайно длинны и остры. В то же мгновение он живо подскочил с земли и, к ужасу львов и их хозяина, исчез в листве нижних ветвей дерева. Оказавшись на безопасном расстоянии, он крикнул им через плечо:

— Я Тарзан-обезьяна, могучий охотник, могучий боец! Нет никого более сильного, никого более хитрого, чем Тарзан!

На небольшом удалении от того места, где остались окружившие его хищники, Тарзан снова опустился на тропу и стал искать следы Берты Кирчер и лейтенанта Смита Олдуика. Он быстро их обнаружил и продолжал идти по этим следам.