ТАСС не уполномочен заявить…

Мужчина задумался и вдруг спросил: «А когда вы расписываетесь»?

– Через неделю, – не моргнув глазом, ответила Лариса.

Аристарх кашлянул.

– А что, – повеселев, сказал Николай Михайлович, – ребятки, а вы мне нравитесь, всё больше нравитесь. – Ведь это очень большая удача для агентства, когда оба: и муж, и жена – журналисты. Это и взаимозаменяемость, и взаимовыручка…

Он азартно потер руки и закурил.

Аристарх и Лариса, переглянувшись, затихли.

– Значит, чтобы задуманное осуществилось, перетряхнем наши козыри: красавица, спортсмен и комсомольцы, – пошутил он. – Плюс молодые, энергичные, толковые журналисты. Плюс – знание языка. Плюс – без пяти минут женатые.

Николай Михайлович замолчал и полистал настольный календарь.

– А не будем мы дожидаться целый месяц, пока этот переводчик женится, – сказал он. – Два наших козырных туза – ускорение и экономия. Вот и будем ходить с них.

– Ну, насчет ускорения, вроде, понятно, – сказала Лариса. А насчет экономии? – и она вопросительно посмотрела на начальника.

– Да, хотелось бы уточнить, – тихо подал голос Аристарх.

– Сейчас объясню, – и Николай Михайлович выпустил кольцо дыма. – Из временно прикрытого корреспондентского пункта выезжают все, даже вспомогательные лица: телетайпистка, бухгалтер, горничная – она же завхоз по совместительству.

– А-а-а, – неопределенно протянула журналистка.

– Вот вы, например, Ларочка, на печатной машинке умеете работать? – спросил Николай Михайлович.

– Конечно. На факультете журналистики МГУ этому тоже обучали.

– Ну, вот и замечательно. Я вас прикреплю на два-три дня к опытной тассовской телетайпистке-телеграфистке, она вас научит, как пересылать корреспонденции. Клавиатура у телетайпа, как вам, наверное, известно, такая же, как и у печатной машинки, – Николай Михайлович затушил сигарету.

Помолчал.

– А что касается бухгалтерии, – начал он…

– Я бухгалтерские курсы не заканчивала, признаюсь честно, – Лариса развела руками.

– И не нужно, – улыбнулся начальник. – Женщины умеют деньги считать. Нужно просто аккуратно вести финансовую отчетность.

– Я так понимаю, журналист меняет профессию? – пошутила Лариса.

– Ну, почему же? По штатному расписанию вы будете корреспондентом, – уточнил Николай Михайлович. – А телетайписткой и бухгалтером – на общественных началах.

– Зато теперь я знаю, кто у нас будет заведующий корреспондентским пунктом, – Лариса кокетливо посмотрела в сторону Аристарха. – Мужчины всегда у руля…

– Мы и ему общественную нагрузку подкинем: завхоза, например. Думаю, такой богатырь гвоздь всегда сможет вбить или новый дверной замок поставить, – улыбнулся тассовский руководитель. – Вот и считайте экономию, если мы сразу три штатных единицы сократим. И добавил, – ну, а дворник и домработница, само собой – останутся. Эти уже из местных жителей.

– Я так понимаю, – сказал сосредоточенно молчавший Аристарх, – это всё пока в стадии проекта. Хотя, и очень заманчивого для нас, проекта. Какова вероятность его осуществления?

– Да, ты прав, Аристарх, – сразу поддержала его Лариса, – хотелось бы знать, и желательно в бухгалтерских процентах, – попыталась даже пошутить она.

– Я вам могу гарантировать 90 процентов, которые зависят от меня. Но есть еще десять, что равнозначны этим девяносто. Их, думаю, будем знать, – тут он неожиданно запнулся, – хотел сказать завтра… Так ведь завтра – суббота.

– Доживем до понедельника? – спросила Лариса.

– Нет, – вдруг резко покачал головой Николай Михайлович. – В понедельник точно появятся еще новые претенденты, не считая переводчика. Поэтому столбить надо сегодня.

Он нажал на кнопку связи с секретарем: «Наташа, узнайте, на месте ли Генеральный и доложите».

Вскоре появилась секретарь. «Он здесь», – оповестила молодая женщина.

– Не уходите, – сказал журналистам Николай Михайлович, поднимаясь с кресла. – Наташенька, поухаживай…

– Чай, кофе? – поинтересовалась секретарша.

– Спасибо, я не буду, – ответил Аристарх.

– Я тоже не хочу, – сказала Лариса и вышла вслед за Натальей в секретарский предбанник, оставляя дверь в кабинет открытой.

Аристарх откинулся в кресле. На лбу у него выступил пот. И тут атлет неожиданно ощутил, что у него болит голова.

Это было так удивительно, так странно. И дело было вовсе не в волнительности ситуации, в которой он оказался. Просто ТАК у него никогда не болела голова. И он вдруг понял, что это перешло от Ларисы. Ведь коснувшись ее, когда накладывал компресс, он мысленно пожелал забрать ее боль на себя.

«Невероятно, – подумал атлет. – Я надеюсь, что ее «ЭВМ» не переселилась в мою бедную голову. Иначе я взорвусь».

Журналистка вошла в кабинет и села в кресло. Взгляды их пересеклись.

– Как ты? – спросила она тихо.

– Я надеюсь, первый тайм мы уже отыграли? – ответил он вопросом на вопрос и шумно выдохнул.

– Я тоже надеюсь, – сказала Лариса глухо, и по ней сейчас было заметно, что вся эта «милая» дружеская беседа с начальством далась ей совсем нелегко.

Они замолчали.