ТАСС не уполномочен заявить…

– У тебя случайно не найдется таблетки от головной боли? – неожиданно спросила Лариса и приложила руку ко лбу.

– Стучит, как молот по наковальне? – сочувственно спросил он.

– Хуже, у меня тут невырубаемая «ЭВМ» разбушевалась, – ответила Лариса.

– ЭВМ? – удивленно переспросил Аристарх.

– Представь себе…

– Таблетки у меня нет, – сказал мужчина, но у спортсменов много чего в арсенале есть, и я тебе быстро помогу.

(«Ой, что ж ты такое брешешь на ходу, идиот»!)

– Ты сейчас должна будешь, сидя в кресле расслабиться, закрыть глаза и ни о чем не думать.

Лариса тут же послушно последовала совету.

– А я еще чуть затемню свет, – мужчина встал и наполовину задернул штору.

Он видел, как она отчаянно трет виски.

(«Идиот, пойди попроси у кого-нибудь таблетку. Не мучай человека. Пока я буду искать таблетку, она уйдет»).

Взгляд его неожиданно упал на графин с водой.

– А твою «ЭВМ» я сейчас вырублю, не волнуйся, – сказал он. – Это проще простого. Мы так в детстве баловались. Если на какой-то электроприбор капнуть водой, он зашипит, а потом обязательно вырубится.

(«Что ж я такое плету»!)

Лариса удивленно открыла глаза.

– Ну, это я так образно выразился. Я тебе сейчас компресс сделаю холодный, – сказал он, доставая из ящика стола небольшое льняное полотенце, расшитое когда-то вышивкой-оберегом и принесенное из дома. Он обильно смочил его водой из графина.

– А-а-а, – вздохнула женщина и закрыла глаза.

(«Неужели поверила»?)

– Вот, готово, – Аристарх помог коллеге водрузить компресс на лоб.

И в момент, когда его руки коснулись ее лба, про себя проговорил: «Пусть твоя головная боль перейдет на меня».

– Сеанс релаксации будет успешным, если пациент уснет, – сказал атлет серьезным тоном. – Но даже, если в твоем случае это не произойдет, спазм сосудов головного мозга всё равно должен пройти, а с ним – и головная боль…

– Спасибо тебе, Аристарх, ты действительно для меня сегодня психотерапевт, – искренне сказала Лариса.

– Всё. Разговаривать не нужно, расслабься, – сказал он строго и добавил, – да вот еще, ты полотенце чуть на веки натяни, тебе так легче заснуть будет.

– А это надолго? – поинтересовалась журналистка.

– Минут на двадцать, самое большое – полчаса. Я тут рядом буду, книжку почитаю. Всё – время пошло, – строго сказал он, как спортивный тренер, засекающий время старта.

Молодой мужчина развернулся в кресле и, наконец, вздохнул полной грудью.

(«Ну, ты и брехло. И глаза ей залепил, чтоб не видела, как ты смотреть на нее будешь, лжетерапевт и релаксатор хренов. Тебе б самому сейчас на прием к психиатру. Чувство такое, словно я две тренировки подряд отпахал»).

Аристарх чуть развернулся в кресле и глянул на обожаемый «объект».

«Вот мы какие, значит, при ближайшем рассмотрении. При всем очаровании: некоторый дефицит массы тела, пониженное давление. Короче, весь букет вегетососудистой дистонии на фоне зашкаливающих эмоций, которые глушатся сигареткой с алкоголем. Но всё это можно подкорректировать. Правильным питанием, беговой дорожкой с бассейном и элементарными валерьянкой и пустырником. Плюс – элеутерококком.

Но есть еще и «ЭВМ» – некое устройство, задающее движение и причиняющее головную боль самой обладательнице и, возможно, иногда чреватое для окружающих своей непредсказуемостью. Устройство взрывное, и вряд ли, поддающееся корректировке».

Аристарх закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.

Разомкнув веки, он посмотрел на наручные часы. С начала «сеанса» прошло пятнадцать минут. Он не поверил своим глазам: тихое посапывание, чуть приоткрытые уголки губ. Лариса спала.

Атлет глядел на нее с любованием и сочувствием.

«Какой же силы должна быть эмоция, от которой сбиваются даже обоняние и вкус! Как же хочется ее сейчас пожалеть, обнять, успокоить»…

В этот момент в коридоре послышались голоса, и Аристарх весь напрягся, но голоса «прошагали», к счастью, мимо его кабинета.

«В моем распоряжении минуты, она вот-вот проснется. И если бы не случайная головная боль, ее бы здесь уже не было. Она сказала: «Пусть всё останется между нами». И ясно, что простившись на этой ноте, завтра и после, она лишь вежливо будет здороваться при встрече в коридоре и делать вид, что не замечает его в буфете, куда пришла выпить чашечку кофе.

Он знает наперед: именно так и будет! Нет. Этого нельзя допустить! И потом: она, ведь, не шутила, когда сказала, что может, вообще, исчезнуть из агентства. Исчезнуть и – раствориться в бескрайних московских просторах».

Аристарх снова посмотрел на спящую женщину и подумал, что похож сейчас, наверное, на преданного сторожевого пса. Но нужен ли он хозяйке? Насильно мил не будешь. Известно это.

Лариса была в такой доступной близости, в такой доступной… И это умопомрачало. Особенно, когда он видел эти перламутровые пуговицы на фоне глубокого выреза и знал теперь, как они легко расстегиваются, и что скрывается за ними.

«Это только женщины-дизайнеры могут придумывать такие садистские штучки, чтобы у мужиков крыша ехала», – подумал Аристарх, неимоверным усилием воли заставляя себя не смотреть в сторону Ларисы. Так что же ему делать?