Татьянин день. Неразделенное счастье

— Никуда она не пойдет, слышите?! — решительно заявила Галина, — Отойдите от ребенка, а не то я милицию позову!

— Я нам говорю, ребенка по всей Москве разыскивают, отец с ног сбился! — не отставала женщина, — И вообще, вы кто такая?

— Я кто такая?! — возмутилась Галя, — Вот арестуют всю вашу банду, и папашу в первую очередь, за издевательство над детьми — тогда узнаете, кто я такая! Думаете, я не знаю, что вы заставляли ее делать, и не только ее? Бедные дети, просят Христа ради, чтоб таким, как вы, было на что водку пить! Так что лучше уйдите, или я за себя не отвечаю! — Ее трясло, она готова была защищать Сашу любой ценой, даже если дело дойдет до рукопашной схватки.

— Спятила… — растерялась женщина, — Какая банда? Какие издевательства? Вы зачем ребенку голову морочите, она и так у нас… слабенькая. Это ж мои соседи, се отец на глазах у меня рос, сроду не пил!

— Она все врет, не верь ей, — отчаянно проговорила Саша.

— Сашенька, девочка, разве ты меня не помнишь? Ну? Я ведь тетя Поля, твоя соседка! — умоляла женщина, — Пойдем со мной!

— Вы же видите, она вас боится, — заметила Галя, и Саша тут же принялась горько плакать, — Я вам не верю!

— Не отдавай, она меня убьет, — рыдала девочка.

— Саша, — у женщины задрожали губы, — как тебе не стыдно, я же с тобой столько нянчилась! Я вот сейчас сама милицию позову. Сейчас-сейчас, не думайте, я вас запомнила…

— Побежали! — скомандовала Саша, пока та снова лихорадочно рылась в своей бездонной сумке в поисках телефона.

И вместе они бросились прочь, сопровождаемые воплями женщины:

— Стой, воровка!..

* * *

Дима Рыбкин, возвращаясь домой, увидел на лестничной площадке странную картину. Взъерошенный полковник Кубасов стоял возле своей двери, располагавшейся прямо напротив рыбкинской, обеими руками пытаясь удержать тяжелые шторы и перехватить их поудобнее, и при этом не то растерянно, не то восхищенно бормотал:

— Какая огневая мощь — не женщина, а эскадрилья штурмовиков!..

— Привет! — поздоровался Дима. — Продаете или сами только что купили? — кивнул он на волочащиеся по полу шторы.

— Ни то ни другое: отступаю на заранее подготовленные позиции под напором превосходящих сил противника, — сообщил Василий Иванович.

Он и вправду только что испытал на себе атакующую мощь рассерженной Тамары Кирилловны. Вообще-то, намерения у полковника были самые мирные. Он попросил соседку помочь ему подшить шторы — в обмен на то, что починит подтекающий кран в ванной. Поначалу все шло замечательно. Тамара не только согласилась выручить соседа, но еще и с удовольствием накормила его домашним обедом. Но тут Кубасову пришла в голову не самая здравая мысль слегка покритиковать несколько кричащие, с его точки зрения, наряды Тамары Кирилловны, и буря не замедлила разразиться. В результате полковник был с позором изгнан, а его так и не подшитые шторы выброшены следом за ним.

— А-а, понятно, — протянул Дима, которому не требовались дополнительные пояснения: что-что, а мамочкин характер он знал не понаслышке. — Слушайте, мне помощь нужна, — обратился он к полковнику, помогая собрать шторы.

— А что такое? — с готовностью поинтересовался Кубасов.

— Да, понимаете, тут одному надо кое за кем проследить. Я и подумал, что вы…

— И правильно подумал, — подхватил Василий Иванович. — Ты только поставь задачу поточней: кому нужно? За кем следить? Если это шпион, то у ФСБ я хлеб отбивать не буду.

— Не, какой шпион? Так, личное дело.

— Надо кого-нибудь уличить в супружеской измене? — предположил Кубасов.

— Ну да, Нинке больше заняться нечем, — хмыкнул Дима.

— Для Нины? Это связано с убийством? Так, ну-ка, держи. Следуй за мной для уточнения обстановки, — решительно велел полковник, распахивая перед Димой дверь своего жилища.

Примерно минут через сорок, самым подробным образом все обсудив, они снова вышли на лестничную площадку.

— И запомни: никаких дружков, — предупредил полковник. — Тут дело серьезное, чужие уши не нужны. Сами справимся.

— Во, — вспомнил Дима, — я знаю магазинчик один, актерских принадлежностей. Там бороду накладную можно купить, усы… Для маскировки.

— В правильном направлении мыслишь, одобряю, — довольно кивнул Кубасов. — Я твоей матери не зря говорил, что ты парень сообразительный! В общем, операция начинается завтра, в семь ноль-ноль.

— Утра? — испугался Дима. — А может, часов в девять? Поспать хочется.

— Отставить поспать, — нахмурился Кубасов. — За два часа обстановка может измениться, причем в худшую сторону. После победы отоспимся. И самое главное — обмен данными только при личном контакте. Полное радиомолчание!

— Чего? — переспросил Дима, доставая ключи.

— По телефону не звони, вот чего, — объяснил Кубасов для особо одаренных, — И чтобы никому не слова. Особенно матери.

— Что это за тайны от матери? — сурово спросила Тамара Кирилловна, неожиданно распахивая дверь.

— Да ну, мам, просто разговариваем… — попытался спустить все на тормозах Дима.

— В глаза смотреть! — потребовала мать тоном следователя.

— Да мы ничего… — встрял полковник.