Татьянин день. Неразделенное счастье

— Я считаю, что надо брать быка за рога, — возбужденно тараторил издатель. — Срочно открываем новую рубрику. Ваш новый материал должен появиться уже в следующем номере, и дальше — без перерыва. Для следующей статьи — какую тему выберете? — спросил он, считая вопрос решенным.

Анна подняла на него глаза и, не задумываясь, четко произнесла:

— Предательство. Тема предательства — вот что меня сейчас очень волнует. На что способен «сильный» пол, чтобы отомстить «слабому»…

Та же тема являлась сейчас самой животрепещущей и для Тани Разбежкиной. Только пока никаких четко сформулированных мыслей в ее сознании не возникало. Вообще ничего не возникало, кроме невыносимой обиды, ужаса, тоски. Кажется, даже пережитое когда-то потрясение из-за измены Сергея меркло по сравнению с той огромной, невыносимой бедой, которая обрушилась на нее сегодня.

Просто если тогда, годы назад, Таня умирала, как говорили в старину, от разбитого сердца, то сейчас Игорь полностью уничтожил ее доверие к нему как к человеку. Это было больше, чем обман. И воспринималось куда тяжелее.

Таня, свернувшись в комочек, лежала на диване в квартире Рыбкиных, куда ее привезли Тамара Кирилловна и Кубасов. Под большим тяжелым пледом ее почти не было видно.

— Ничего, образуется. Молодая, красивая… какие твои годы? — не очень уверенно пыталась успокоить ее Тамара. — Да тьфу на него, ты таких Игорей штабелями можешь укладывать. Он разве тебе хуже сделал? Сам локти будет кусать, что такую девушку упустил, а уж поздно! — заявила она, присаживаясь рядом с Таней и с болью глядя на племянницу.

— Теть Том, — Таня вдруг приподнялась и посмотрела на тетку сухими, огромными глазами, — а как вы в нашем районе оказались, рядом с домом?

— Э-э… — Признаться, такого вопроса Тамара в данный момент не ожидала. Все-таки у Тани были проблемы поважнее, — Как оказались? Да очень просто. Василий Иваныч попросил меня кое-что по хозяйству ему подобрать… ну, и поехали в торговый центр. Ходили-ходили, так ничего и не понравилось. Я говорю: зря ездили, что ли? Давай хоть Танюшку нашу проведаем. И только мы подъехали, а тут и ты выходишь, — на ходу принялась сочинять Тамара Кирилловна, стараясь, чтобы ее слова звучали максимально убедительно.

Впрочем, на ее интонации Таня внимания не обратила, да и вопрос ее был, скорее всего, риторическим, вовсе не требующим такого подробного развернутого отчета.

— Если бы не вы, я, наверное… — прошептала она, — не знаю, что бы делала… И что, это на роду мне, что ли, написано — быть несчастной? Только показалось, что вот оно, счастье, — бери, все твое… как опять все рухнуло. Или проклял меня кто-то? Но ведь вроде бы я никому зла не делала… — Таня покачала головой и закрыла лицо руками.

— Отставить! — неожиданно вскочив со стула, рявкнул Кубасов, да так, что Таня вздрогнула. — Никаких проклятий не существует, человек сам и свое счастье, и свое несчастье творит! — убежденно припечатал он, сурово глядя на нее.

— Ошалел? — осадила полковника Тамара Кирилловна. — Ты ж мою девочку перепугал! А ну марш на кухню, чаю нам сделай. Черного, с бергамотом! Заварка на полке, чашки возьми новые, беленькие такие! — Василий Иванович отправился выполнять поручение, отданное совершенно командным тоном и голосом, а Тамара улыбнулась племяннице: — Видала? Вот солдафон!

— Привет! Как жизнь молодая? — В комнату вошел Виктор, весело оглядывая присутствующих.

— Не ори ты, беда у нас, — зашипела Тамара, делая страшные глаза и выталкивая сына в прихожую. — Вить, ты языком там не особо… у Тани душевная травма.

— Травма? — забеспокоился тот, — Серьезная? Игорю звонили? — Виктор, не дожидаясь ответа, схватился за телефон.

— Не надо никому звонить, — остановила его Таня, вслед за Рыбкиными выходя в прихожую. Несмотря на то что она почти полностью завернулась в плед, было заметно, что ее бьет мелкая дрожь, будто от холода или высокой температуры.

— Японский бог, объяснит мне хоть кто-нибудь, что случилось? — воскликнул брат.

— Вить, объясняю: ничего особенного, я просто застукала мужа в постели с любовницей, — спокойно сказала Таня, резонно посчитав, что лучше сама обрисует ситуацию, чем за это дело возьмутся Тамара Кирилловна и Кубасов.

— А че говорят: травма? Он бил тебя? У тебя лицо такое… — растерянно пробормотал Виктор.

— Это от усталости, — Таня из последних сил старалась не показывать, как же ей в действительности скверно. — Просто во время беременности все сразу на лице…

— Че-во? — Тамара Кирилловна, с разинутым ртом и округлившимися глазами, опустилась на табурет, — Что ты сказала?

— У меня будет ребенок, — четко повторила Таня. — С женщинами это случается.