Татуировщик

Я не видел, куда иду, мой взгляд был повёрнут в сторону облезлых железных листов. Уж не знаю, какому умнику пришло в голову назвать этот квартал Кирпичным, ведь кирпича в Жёлтой Зоне отродясь не бывало. Громко ругаясь и плюясь, я, наконец, вышел обратно на солнце. Вместе со мной вышла и вонь варева, по которому я всё это время шагал, – вся эта дрянь была теперь на моих ботинках. Я с отвращением принялся пинать стену ближайшего барака, стряхивая грязь, – всё равно владелец сейчас на работе. В противном случае за такие фокусы и по лицу получить можно – рабочие люди скоры на драку.

Очистив обувь, я добрался до грязного полустанка, где принялся ждать трамвай. Общество мне составили переполненная мусорка да одинокая старуха с баулом, явно пребывающая разумом где угодно, но только не здесь. Наконец, вдали послышался грохот чего-то огромного и старого. Трамваи тут были не очень приятные – настоящие колесницы из глубин Ада, провонявшие бензином и ржавчиной. Те, что работают на ядерных батареях, ездят только близ Оазиса и в самом Оазисе. Но мне ли жаловаться?

Скрипя и громыхая, рукотворный левиафан подкатил к остановке. Двери с натужным рёвом распахнулись, обдав меня жаром. Я вошёл внутрь, мельком оглянувшись на старуху. Так и сидит, глядя перед собой. Поддавшись внезапному порыву, я спросил так громко, чтобы перебить рёв ветхого дизеля:

– Бабуля, вы едете?

Старуха никак не отреагировала. Я посмотрел в сторону кабины водителя, который сквозь мутное стекло пристально изучал старуху с явно недобрыми намерениями. Наконец, он раздражённо ударил по кнопке – двери с рёвом захлопнулись, оставляя ветхую женщину на не менее ветхой остановке. Ледяная мысль промелькнула на секунду в моей разгорячённой голове: «А вдруг старуха мертва? Вдруг уже который день сидит здесь?» Это заставило меня вздрогнуть. Впрочем, трамвай тронулся, а я тут же позабыл о старушке.

Трамвай оказался абсолютно пустым. Часть сидений была вырвана с мясом – наверняка забрали на Арену, а другие выглядели так, будто развалятся лишь от касания. Шатаясь как пьяный, я пробрался вперёд, к кабине водителя, где меня уже встречала протянутая рука. Водитель не смотрел в мою сторону, его движение было машинальным и привычным. Порывшись в карманах своих старых штанов, я вытащил погнутый медяк, который сунул в протянутую руку. Она тут же схватила монетку, как хватает свою добычу грязный мутант, а через пару секунд сунула мне бурый от пыли талон. Кашляя от пыли, я снова пошёл в конец трамвая, где сунул талон в древний дырокол. Скрипя песком внутри, тот едва поддался моему нажатию, выбивая две рваных дырки в талоне.

Я сел возле окна, со стороны живительной тени, и, наконец, позволил себе расслабиться. Мне стало интересно: вдруг та старуха не поехала именно потому, что её иссохшие ладони не смогли бы пробить талон? Абсурдная причина, но всё же. Размышляя об этом, я уставился в грязное окно, дребезжащее с тихим звоном. За окном тянулись бесконечные ржавые бараки, вдали виднелись толстые заводские трубы. Оттуда валил мерзкий серый дым, который ничуть не добавлял здешнему воздуху чистоты. Отдельным монолитом гордо возвышалась Башня – старое строение Древних на границе Красной и Жёлтой зон. Проход туда охраняют огромные автоматоны – иногда их прожектора видно ночью с крыш самых высоких бараков. Там начинается новый, полный опасностей мир…

Башня скрылась за стенами тоннеля, в который заполз трамвай. Тусклый жёлтый свет освещал путь впереди, а вот в салоне было темно – такая роскошь, как дополнительное освещение трамваев, была недоступна рабочему классу.

Наконец, трамвай выехал из тоннеля, и ушедшая было жара вернулась вместе с лучами полуденного солнца. Взору моему открылась окраина Зелёной Зоны и стена, которая отделяла её от нашей, Жёлтой. Трамвай, вздрогнув, остановился напротив КПП. Хмурый, похожий на бочку усач с красным носом ввалился в раскрытые двери, взглядом ищейки разыскивая всевозможные нарушения закона. Его сонный взгляд остановился на мне, а жирный, похожий на сосиску палец тут же ткнул горячий воздух, целясь в мою сторону:

– Эй вы, там! Документы и причину, – рявкнул толстяк.

Порывшись в карманах, я вытащил талон на получение детали и свой паспорт. Толстяк, сипло дыша, деловито начал изучать бумаги, потом вернул их мне и неожиданно приветливо улыбнулся:

– Приятной поездки, работяга!

Я несмело улыбнулся в ответ, а жирдяй вывалился из трамвая, отчего махина облегчённо заскрипела. Трамвай закрыл двери и двинулся дальше. Дома за окном имели пусть и потасканный, но уютный вид. Здесь жили торговцы, начальники мелких фабрик, административный персонал и далее в таком духе. Я вдруг задумался о том, что ни разу не видел татуировки начальников фабрик. Нужно будет спросить у Бейбута – вдруг он знает?