Театр

His complacency when he had beaten an opponent at golf or got the better of someone in a business deal was infuriating.	Его самодовольный вид, когда он выигрывал у своего противника в гольф или брал над кем-нибудь верх при сделке, совершенно выводил ее из себя.
He gloried in his artfulness.	Майкл упивался своей ловкостью.
He was a bore, a crashing bore.	Он был зануда, жуткий зануда!
He liked to tell Julia everything he did and every scheme that passed through his head; it had been charming when merely to have him with her was a delight, but for years she had found his prosiness intolerable.	Он всегда все рассказывал Джулии, делился замыслами, возникавшими у него. Это было очень приятно в те времена, когда находиться рядом с ним доставляло ей наслаждение, но уже многие годы его прозаичность была ей невыносима.
He could describe nothing without circumstantial detail.	Что бы Майкл ни описывал, он входил в мельчайшие подробности.
Nor was he only vain of his business acumen; with advancing years he had become outrageously vain of his person.	И он кичился не только своей деловой хваткой - с возрастом он стал невероятно кичиться своей внешностью.
As a youth he had taken his beauty for granted: now he began to pay more attention to it and spared no pains to keep what was left of it.	В молодости его красота казалась Майклу чем-то само собой разумеющимся, теперь же он начал обращать на нее большое внимание и не жалел никаких трудов, чтобы уберечь то, что от нее осталось.
It became an obsession.	Это превратилось у него в навязчивую идею.
He devoted anxious care to his figure. He never ate a fattening thing and never forgot his exercises.	Он чрезвычайно заботился о своей фигуре; не брал в рот ничего, что грозило бы ему прибавкой веса, и не забывал про моцион.
He consulted hair specialists when he thought his hair was thinning, and Julia was convinced that had it been possible to get the operation done secretly he would have had his face lifted.	Когда ему показалось, что он начинает лысеть, он тут же обратился к врачу-специалисту, и Джулия не сомневалась, что если бы он мог сохранить это в тайне, он пошел бы на пластическую операцию и подтянул кожу лица.
He had got into the way of sitting with his chin slightly thrust out so that the wrinkles in his neck should not show and he held himself with an arched back to keep his belly from sagging.	Он взял обыкновение сидеть немного задрав вверх подбородок, чтобы не так были видны морщины на шее, и держался неестественно прямо, чтобы не отвисал живот.
He could not pass a mirror without looking into it.	Он не мог пройти мимо зеркала, не взглянув в него.
He hankered for compliments and beamed with delight when he had managed to extract one.	Он всячески напрашивался на комплименты и сиял от удовольствия, когда ему удавалось добиться их.
They were food and drink to him.	Хлебом его не корми - только скажи, как он хорош.
Julia laughed bitterly when she remembered that it was she who had accustomed him to them.	Джулия горько усмехалась, думая, что сама приучила к этому Майкла.
For years she had told him how beautiful he was and now he could not live without flattery.	В течение многих лет она твердила ему, как он прекрасен, и теперь он просто не может жить без лести.