Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930

На обсуждении доклада Сахновский, исходя из принципиального положения, что «вся область театра построена на внутреннем опыте», утверждает, что «специфичность театрального предмета чрезвычайна, она и требует соответствующих умственных операций, так же как изучение творчества во сне. Театр имеет спецификум в подсознательной области. Его можно изучать чисто научно, иначе бы мы и не работали над этим. Однако в отношении к театру мы должны не идти тем же методом, как в области смежных искусств, когда мы изучаем его внешнее проявление. Надо открыть проявление внутреннего разряда, которое создает актер. Единственно, <что> дано объективно, перемещение некоторых масс – некоторая психическая масса показана как бы оптически. При теперешнем состоянии знания о театре необходимо прежде всего обратиться к материалу».

«Я не согласен с В. Г. Сахновским в том, что мы должны к театру подходить не так, как к другим искусствам, – отвечает Якобсон. – Предмет сложен, но это не значит, что его нельзя таким же способом, как и там, постичь. <…> Поскольку мы весь внутренний мир воплощаемых образов, данных в игре актеров, как-то замечаем, то значит они нам как-то даны. Предмет выявлен вовне – в тех тончайших моментах актерского действия, которые мы воспринимаем. Речь вовсе не идет об изучении жеста как внешнего движения <…> но об усмотрении полноты предмета <…> Термины „отрешенная“, „художественная“, „действительность“ берутся не просто так, а они указывают на ту сферу бытия, в которую должен быть отнесен предмет театра»[361].

Якобсон вновь акцентирует условность (фиктивность) природы театра и возвращается к необходимости изучения жеста, пытаясь перевести дискуссию в план теоретической рефлексии. Сахновский заявляет о недостаточности фактологической базы для обобщающих умозаключений. Ключевое же расхождение спорящих связано с тем, что режиссер настаивает на особой («подсознательной») сущности театральной материи и принципиальной невозможности изучения театрального искусства теми же методами, что и прочих явлений культуры («специфичность театрального предмета чрезвычайна»).

Парадоксальность ситуации заключается в том, что философ (Якобсон) стремится к выработке рабочей дефиниции первоосновы театрального языка, практик же (Сахновский), напротив, философствует о предмете своей профессиональной деятельности.

Через месяц после выступления Якобсона, 14 января 1926 года, слово вновь берет Сахновский[362]. Его доклад («Предмет спектакля») – свидетельство того, что идеи формального метода мало-помалу проникают в его сознание. Сахновский согласен с тем, что простое «соединение» исследования отдельных элементов сценического произведения еще не дает его целостного понимания. Упоминает режиссер и важную, ранее не анализировавшуюся мысль о том, что в театральном зрелище наличествуют как эстетические, так и внеэстетические элементы. Наконец, предлагает свое видение назначения режиссерской профессии: «Проводником современности в широком смысле слова, живой жизни нынешнего дня, живой жизни сегодня

, является некто, кого мы зовем теперь режиссурой».

В прениях С. Н. Экземплярская[363], отметив, что «в эстетике театр обычно стоит на последнем месте», поддерживает постановку проблемы докладчиком и предлагает ввести еще одну характеристику – «эстетическую потребность» человека. Новиков замечает, что в докладе есть «смешение двух напластований – „веселой науки“ и формул», между тем именно за наукообразие Сахновский упрекал его прежде. Новиков «воспринял <…> доклад больше как описание театра изнутри – пульс его». Филиппову в сообщении Сахновского недостает науки. Якобсон упрекает докладчика в неверной методологии, повторяет, что необходимо решить вопрос о самом «типе театрального единства», и подтверждает, что «наличие моментов внеэстетического порядка имеет в театре большее значение, чем в других искусствах».

«О театре очень трудно говорить, – признается режиссер в заключительном слове. – Мне бы хотелось предмет театра наиболее явственно выяснить. <…> Я не понимаю того, что в театре все уравновешено. Эти страстные моменты и есть то, что я ищу. Если по науке так полагается, то пересмотрите науку. <…> Театр, доведенный до апогея, заставляет содрогнуться. <…> Театральность – явление магическое»[364].