Телефонист

– Я телефонист, – хрипло признался Марк. – Твой отец был моим клиентом.

– Телефонист?! – Елена закрыла рот ладонью, сдерживая стон. – Почему ты мне не сказал?

– Я не имею права об этом рассказывать, – покачал головой Марк.

– А что сейчас изменилось? – Елена посмотрела ему в глаза.

Марк притянул ее к себе. Лицо ее побелело, руки дрожали.

– Ты мне дороже любых запретов, – шепнул он ей.

Елена не сопротивлялась и обмякла в его объятиях. По ее щекам текли слезы. Стиральная машинка завыла, отжимая постиранное белье.

– Как он тебя нашел? – спросила Елена, перекрикивая шум.

– Это не так работает, – ответил Марк ей на ухо. – Твой отец сильно тосковал по жене. Таких людей, готовых к звонку, находят диспетчеры, а я лишь устанавливаю связь. – Он поцеловал Елену в лоб. – Ты знаешь, почему он это сделал с собой?

– Нет. – Она вытерла глаза. – Сейчас…

Елена высвободилась из объятий, нашла в куче вещей свою куртку, вытащила что-то из кармана и протянула Марку. В ее раскрытой ладони блестел армейский жетон. Марк взял его и прочитал гравировку: «Виктор Эдгард», ниже: «Особая служба», и в самом низу – цифры 000100.

– То есть… – Марк поднял брови.

– Да, – кивнула Елена. – Мой отец работал в Особой службе. – Она села на стул и закрыла лицо ладонями. – В войну он командовал танковым звеном, вернулся сильным и здоровым, а вот когда мама умерла, начал сильно пить. Не знаю, какими путями его нашел Курц, но отец после встречи с ним изменился и вскоре вошел в число ста самых преданных службе.

– Какой же я дурак! – поморщился Марк. – Это ведь многое объясняет…

Машинка, наконец, замолчала. В тишине с улицы доносился приглушенный лай – дети играли неподалеку с Гектором.

– Подожди… Это еще не все, – всхлипнула Елена.

– Правда поможет нам выжить, – Марк погладил девушку по волосам.

– Нет-нет, я не хочу ничего от тебя скрывать, – затрясла головой Елена. – Просто слишком тяжело рассказывать… – Она глубоко вдохнула и продолжила: – После того, как папа перешел в Особую службу, наша жизнь более или менее наладилась. Он перестал пить, приходил с работы воодушевленный. Появились деньги, и мы из барака переехали в благоустроенную квартиру… – Елена запнулась и облизала пересохшие губы.

Марк принес ей стакан воды и сел рядом на пол.

– Время от времени Курц устраивал приемы… – Она отпила несколько глотков. – Собирал самых преданных ему людей во дворце официальных встреч в правительственном квартале. Напыщенная самодовольная публика, готовая лизать зад своему патрону. – Елена убрала с лица волосы. – Самого Курца на этих сборищах не было. Поговаривали, он безвылазно сидит в старой цитадели на северной окраине. – Елена сделала еще глоток. – Все гости по очереди поднимали тосты, обращаясь к его портрету на стене бального зала. Со стороны может показаться смешным и забавным, но меня скручивал страх при виде болванчиков, поющих оды картине.

Елена встала и, сцепив пальцы, прошлась по комнате. По реке с ревом пронесся скоростной катер. Елена повернулась к окну и снова заговорила, стоя вполоборота к Марку:

– Однажды папу отправили на недельную стажировку, и я поехала на очередной прием одна. Едва переступила порог, рядом очутился Альберт Кноффер. Отвратный тип, но тогда он показался милым и обходительным…

– Да, я знаком с ним, – кивнул Марк. – Не самые лучшие впечатления…

– Он весь вечер не отходил от меня, сам подносил вино и сыпал комплиментами. Я думала, это неловкое ухаживание, а оказалось, он лишь загонял добычу. – Голос Елены задрожал, она побледнела и, закрыв лицо, снова заплакала. – Не могу об этом вспоминать, – прошептала она.

– Иди ко мне.

Марк встал рядом с ней и положил ладонь ей на темя. Закрыл глаза, сосредоточился и ощутил, как у в груди вспыхнул и завибрировал сияющий шар. От него к плечам потянулись белые нити, проникли в руки и, светясь, вышли сквозь пальцы. Елена шевельнулась.

– Не двигайся. – Марк сглотнул. – Просто вспоминай, что случилось на том приеме, словно ты смотришь кино.

Светящиеся нити опутали голову Елены. Марк моргнул и оказался посреди огромного бального зала. Вокруг кучковались мужчины во фраках и дамы в вечерних платьях, мимо бесшумно скользили официанты: на серебряных подносах красовались бутерброды с икрой и бокалы с шампанским. На антресолях надрывались скрипки, ударные отбивали ритм вальса. По стенам вилась кружевами позолоченная лепнина, с десятиметрового потолка свисали, сияя сотнями огней, гигантские хрустальные люстры.

У трехметрового витражного окна стояла Елена, одетая в темно-синее платье до пят с глубоким декольте и изящным жемчужным ожерельем на шее, распущенные волосы спускались к плечам. Елена выглядела почти девочкой. Глаза ее блестели, на щеках выступил румянец.

Рядом с ней стоял Альберт Кноффер – на голову ниже ее, во фраке с золотистой лентой поперек груди.

– Вы великолепны! – встав на носки, прошептал он на ухо Елене. – Вас ждет сюрприз. Пойдемте.