Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

Одним словом, она утверждала, что мое собственное отвращение к лапке простиралось далеко за пределы табу мира моды и уходило корнями — корявыми и жуткими — в нашу культуру. Хихикая над очертанием чьей-то вульвы, в действительности мы парадоксальным, извращенным образом порицаем и ущемляем наш собственный гендер.

«Женщин учат ассоциировать вульву с уязвимостью, молчанием и бессилием», — сказала она.

«Так что же делать?» — спросила я.

«Тактика такая же, как и всегда: взять то, что они стыдят, осознать, что стыдят источник власти и красоты (будь то цвет кожи, волосы или вульва), и вдохнуть в него заново жизнь во всей мощи и красоте».

«То есть все мы должны ходить с верблюжьими лапками?»

«Во-первых, я ненавижу это название, — ответила она. — Давайте взамен показывать „обольстительные губки“ или „лабиальную мощь“». Появление на людях в таком виде она считает поступком смелым и прекрасным, но для начала поменять термин было бы уже неплохо.

Я представила себе, как встречаю на улице женщину с лапкой и пытаюсь завести с ней беседу, пользуясь лексиконом Капути: «Простите, у вас обольстительные губки из штанов торчат».

Что-то мне подсказывало, что я на правильном пути, даже если иду по нему не совсем правильно.

Еще одна крестная фея женских гениталий — Ребекка Чокер, ярый критик вагинальной хирургии. Найти ее было несложно: я просто погуглила «антилабиопластика» и провалилась в черную дыру. Чокер написала работу «Истина клитора: тайный мир на кончиках ваших пальцев» о том, что клитор должен взять «Золотой глобус» как лучшая часть человеческого тела. К моменту нашей беседы хирургия по-прежнему вызывала у меня противоречивые чувства: чересчур радикальная и избыточная, она все же помогает многим женщинам. Разрываясь на части, я задала Чокер вопрос, будто списанный из записной книжки Алинсода.

«Как вы можете считать операцию злом, если она дает женщинам выбор?»

Оказалось, Чокер не видит здесь подлинного выбора. Она убеждена, что есть лишь иллюзия выбора. «Допустим, я предлагаю вам выбор: яблоки или апельсины, — сказала она. — Зайду в соседнюю комнату и скажу: „Берите что выбрали“. Но там на столе только ваза с яблоками. Что скажете?»

«Где мои апельсины?»

«Это и есть изъян, — сказала она. — Изъян всего этого довода про выбор. Его нет! Женщинам не дали ничего выбрать. Весь выбор в том, что их гениталии признали уродливыми». По мнению Чокер, главная проблема в том, что женщины не догадываются о всем разнообразии, которое царит в их промежностях. «Мы растем с Барби! — воскликнула она. — А вариации видим только в порно и журналах».

Она припомнила опубликованное в журнале An International Journal of Obstetrics & Gynaecology исследование диапазона размеров женских гениталий. Вышедшая в 2005 году, это чуть ли не первая публикация о вариациях женских гениталий. Первая схожая статья о мужчинах появилась в XIX веке, когда домашние телефоны были еще в новинку.

Исследование показало широчайшие границы нормы. В выборке из пятидесяти вульв длина малых половых губ достигала 10 сантиметров. Другими словами, абсолютно нормальные внутренние губы могут быть длиннее листка туалетной бумаги.

«Увы, никто не чествует разнообразие женских гениталий», — с сожалением сказала Чокер.

И она, и Капути одинаково подчеркнули, что нельзя винить или осуждать женщин, идущих на операцию. Винить следует культуру, не дающую нам пространства, чтобы быть самими собой.

Капути выразила это наиболее ярко: «Я бы никогда не выступила против чьего-то выбора в пользу того, что придает сил и позволяет себя чувствовать лучше. Однако я предпочла бы такой мир, где женщины не испытывают постоянного стыда за свои тела, где нет страха и ненависти к женской сексуальности, а также крупным половым губам с фимиамом женской силы».

Вообще я не из тех, кто обвиняет во всем патриархат, поэтому удивилась вдвойне, осознав, что слушаю телефонную собеседницу с воздетой к небу рукой, будто она проповедь читает.

«Недостаточно иметь выбор, — заключила она. — Нужен также доступ. Доступ к безопасной и здоровой культуре, которая скажет нам: „Все в порядке, вас создала мать-природа — и вы прекрасны“».

***

Через несколько дней я получила письмо по электронной почте. Человек по имени Ник Каррас писал, что до него дошли слухи о моем расследовании, связанном с вульвами. Очевидно, мир защитников генитальной среды довольно узок, поэтому сплетни по нему распространяются как герпес в студенческой общаге. «Обязательно приходите посмотреть на проект „Лепестки“», — писал Каррас. Он обещал поделиться со мной тринадцатью годами исследований.

Ему удалось возбудить мое любопытство. На следующей неделе я явилась к Каррасу домой. На пороге меня встретил 65-летний мужчина в шортах карго, голубой рубашке в клетку и босиком. Мы прошли в хорошо освещенную полупустую комнату в глубине квартиры. Только два кресла с высокими спинками стояли у стены. На стене висели 24 обрамленные фотографии со снятыми крупным планом вульвами в тонах сепии.