Тем более что жизнь короткая такая…

Через двадцать лет оказался я в Иерусалиме на конференции, посвящённой 3000-летию святого города. Её организаторы не поскупились – повезли показывать свою крошечную страну. Я поразился мгновенной смене климата: в низине дуют ветры, холодно, идёт дождь со снегом; отъехали чуть повыше – сухо и безветренно; ещё повыше, куда уже не приехали, а пришли – суховей, вызывающий жажду, которую ты утоляешь водой, бьющей повсюду специально устроенными небольшими фонтанчиками; а на берегу солёного моря – по-настоящему жарко, много купающихся, не верится, что дело происходит в декабре. Страна предстала свёрнутой компьютерной пиктограммой. Щёлкни по ней мышкой, и раскроется любой земной климатический пояс. Весь земной шар – в миниатюре. Может, потому и определил Господь Бог стать ей Святой землёй?

Предложили нам организаторы пообедать в киббуце, а заодно его и осмотреть. И вот, глядя на огромных, тучных коров, пьющих из автоматических поилок, глядя, как подъезжают к ним, опускающим морды, клоки сочного душистого сена и как отъезжает сено от них, чтобы дать им полную возможность насладиться пережёвыванием, вспомнил я, что нечто подобное пытались устроить в Молдавии. Но почему-то из этого ничего не вышло. Что общего между стеклянными трубами, по которым течёт молоко и в которые врезаны приборы-датчики, показывающие его жирность и что-то там ещё, с открытыми жёлобами, вдоль которых струятся по земле грязноватые молочные реки?

Конечно, на молдавской земле кто-то из писателей доставал блокнот и, скорее из вежливости, записывал цифры роста поголовья скота, надоя и т. п., но таких было мало. Зато отведать настоящего молдавского вина желающих было больше, особенно из подвалов Пуркарского завода, а уж тем более настоящего коньяка. В подвалы писатели спускались довольно резво, а поднимались наверх с трудом.

Короче, когда через два дня рано утром мы вновь оказались в Кишинёве, в ЦК партии, где перед нами выступил сам Иван Иванович Бодюл, то я уж не знаю, кто его слушал, все мои соседи сидели с закрытыми глазами, подозреваю, что спали не только мои соседи – поездка по молдавской глубинке оказалась невероятно утомительной пьянкой.

Однако Бодюл обстоятельно рассказывал о достижениях республики. Сквозь перемежающуюся дрёму до меня доносились его победные интонации. Я услышал, что мясо на кишинёвском рынке продаётся по строго фиксированной цене – не более трёх рублей за килограмм.

Иван Иванович Бодюл в нарушение негласных, но твёрдо установленных правил для назначения первых секретарей был не молдаванином, а украинцем. Но он работал в республике ещё с Брежневым, который и настоял на секретарстве Бодюла, а в дальнейшем перевёл его в Москву зампредом большого Совмина.

Выступивший от имени всей делегации Виталий Михайлович Озеров очень трогательно благодарил Ивана Ивановича за интереснейшее сообщение. Они обнялись и расцеловались. А я, заинтригованный тем, что услышал от Бодюла, отправился на кишинёвский рынок.

Зелень, овощи, фрукты, ягоды, сыры – рынок был большим и многоцветным. Но мясные ряды были совершенно пустынны. Над ними висело большое объявление, запрещающее продавать говядину по цене больше трёх рублей за килограмм.

Мой приятель, местный поэт Рудик Ольшевский подтвердил, что Бодюл действительно издал такое распоряжение. Но крестьяне выполнять его не спешили: они продавали мясо перекупщикам, которые везли его в соседнюю Одессу.

До Одессы было часа четыре езды на автобусе. И что поделать! – кишинёвцы ездили. Ведь в магазине мяса уже давно не было. Вот и считайте: билет туда и обратно не менее трёх рублей, там, в Одессе, мясо на рынке пять рублей за килограмм. Были ли благодарны Бодюлу облагодетельствованные им кишинёвцы?

С мясом вообще не повезёт советскому народу. Через два года в Хабаровске утром в день семидесятилетия моего отца я пойду на почту дать поздравительную телеграмму. А на обратном пути любопытства ради заскочу в магазин, называющийся «Мясо». И увижу в середине пустого большого зала сидящих за столом и азартно играющих в домино продавцов в белых халатах. Не слишком вежливо они поинтересуются у меня, чего мне здесь надо. И скажут, что мясо и колбаса в продаже закончились. А на мой довод, что и часа ещё не прошло с момента открытия магазина, объяснят: продали всё, что привезли – люди стояли за мясом с ночи.

В тот же день членов выездного секретариата Союза писателей и сопровождающих их журналистов примет первый секретарь Хабаровского крайкома Алексей Клементьевич Чёрный и официально заявит, что в его крае мясная проблема перестала быть актуальной. «Мы обеспечили мясом всех наших жителей, – сказал первый секретарь, – от коренных до приехавших к нам на строительство БАМа».

А в Йошкар-Оле нашей небольшой писательской бригаде, прибывшей в Марийскую АССР для выступлений перед местным населением, никто врать не станет. Выдадут талоны на питание в обкомовской столовой и скажут, чтоб ни в какие магазины мы не заходили – бесполезно! Ничего там нет!