Н и н а
Р а т о я н. Ниночка, храбрец даже с недостатками — храбрец, а трус есть трус, даже если это его единственный недостаток.
Н и н а
Р а т о я н. Больше писем не было. А возможно, письмо меня догоняет — уж больно быстро наступаем, Нина.
Н и н а
К о р е ш к о в. Товарищ майор, вас…
Р а т о я н
К о р е ш к о в. Нина!.. Не рада мне, что ли? Или поскучнела в госпитале.
Н и н а. Степан Петрович! Милый…
К о р е ш к о в. Меня и поцеловать не грех — ты с моей младшенькой, сама знаешь, погодки.
Н и н а
М а к с и м о в. Нина!
Н и н а. Здравствуйте.
М а к с и м о в. Ратоян сказал, вас выписали…
Н и н а. Спасибо за Тютчева.
М а к с и м о в
Н и н а. Возьмите.
М а к с и м о в
Н и н а. Я не вижу письма.
М а к с и м о в. Запомнил. Всю жизнь буду помнить… «Хороший мой, сегодня тоже нет от тебя письма. Пятьдесят третий день. А может быть, наша почта уже не работает. Снаряды все слышней. Правда, нас уже не бомбят — наш городок для них незначительный объект. Знаешь, я не эвакуировалась. Если в такие дни я, твоя невеста, не могу быть рядом с тобой, самым дорогим мне человеком, то помогу твоим родителям, разделю их судьбу. Славные они у тебя, и мне с каждым днем понятней, отчего ты такой, каким я тебя знаю… Это письмо дойдет до тебя, должно дойти! Ты не можешь не знать, кем ты для меня стал. После встречи с тобой я становилась лучше с каждым днем, поверь, чище душой… Боюсь только одного: во всех оккупированных городах немцы берут на специальный учет девушек и подростков, а потом угоняют в Германию. Если так случится со мной, я не выживу. Любимый мой… Ты для меня больше чем любимый, ты мой друг. Друг! Если я погибну, женись, обязательно женись. Это большой грех, чтобы у такого человека, как ты, не было детей. Прибавь к характеру жены свой, и она будет чудесным человеком. Только прошу тебя, не женись на девушке, которую тоже зовут Оксаной. И еще: никогда, слышишь, никогда не ходи с ней на Шестую симфонию Чайковского. Это только мое. И пусть останется моим. На Шестой, помнишь, в Харькове, весной я поняла, что без тебя моя жизнь потеряет всякий смысл…»
Н и н а
М а к с и м о в. Помните, мы из батальона уехали вместе. Ночью шофер менял скат. В лесу темень. И при синем свете фар Лозовой прочитал мне письмо Оксаны. Наутро я записал его… Да, он и фото ее показал. Он сам снимал. На берегу Десны.
Т а ш и л о в
С о л о д у х и н. Даже на два. И сомкнетесь с Первой армией Войска Польского. А вашим соседям справа я сейчас тоже дам запасной вариант форсирования. Я от вас прямо к ним.
Н а п о р к о
С о л о д у х и н