Тем, кто хочет знать

Ч и н о в н и к. Твоим близким в Белоруссии и без твоих писем известно, что семья Гурвича в Израиле не прогадала.

Г у р в и ч. Кто написал такую чушь?

Ч и н о в н и к. Не ты. Твои непатриотичные письма умные люди задержали. Через какое-то время тебе, израильскому патриоту, самому будет стыдно читать эти ахи и охи. И ты сам поспешишь послать кому-нибудь вызов.

Н а т а ш а. Никогда! Ни за что!

Г у р в и ч. Успокойся, Наташенька. От тебя же не требуют, чтобы ты сейчас написала Рае.

Ч и н о в н и к. Конечно. (Наташе.) Хотя ты бывшая жительница Белоруссии, и мы имеем полное право потребовать…

Н а т а ш а. Да, я бывшая! Бывшая советская гражданка. Бывшая комсомолка. Бывшая студентка. Но пока еще не бывший человек! И не требуйте от меня нечеловеческих поступков!

Ч и н о в н и к. Не кричи. У меня и в мыслях не было никакой Белоруссии. Ты забыла свою вторую двоюродную сестру.

Н а т а ш а. О нет, не забыла! (Грустно.) В октябре Зина собиралась из Биробиджана к нам в гости.

Ч и н о в н и к. В прошлом году ты гостила у нее. (Выразительно.) В Еврейской автономной области.

Н а т а ш а (тоскливо). Доведется ли еще погостить там!

Г у р в и ч. Наташа… (Чиновнику.) О чем же письмо?

Ч и н о в н и к. Деловой вопрос. Понимаешь, Авиталь, за все годы нашей борьбы за алию никто из Биробиджана не переехал сюда, на родину отцов своих. Почему-то никто. На радость врагам нашим.

Н а т а ш а. Почему-то. Вам неясно — почему?

Ч и н о в н и к. Главное, ясно ли тебе, как ты должна написать.

Н а т а ш а. Вполне ясно. Потому и не напишу.

Г у р в и ч. И не требуйте от нее. Нас обманули, но мы не станем обманывать других.

Ч и н о в н и к (хмыкает). Обманули. Быстро ты здесь поумнел. Приехал, говорят, совсем другим.

Н а т а ш а. Вы же сами все делаете, чтобы с затуманенных глаз слетела пелена. (Читает из «Уриэля Акосты».) Запомните! «Спадает темная завеса, слепой прозрел, луч солнца видит он своими просветленными глазами».

Ч и н о в н и к. Опять повторяешь ту, бесстрашную.

Н а т а ш а. Нет. Того, кого она любила больше жизни. И кто заплатил смертью за свое прозрение… За то, что не подчинился фанатикам… таким, как те, кто послал вас сюда. Я повторила слова Уриэля Акосты. Слышали про него?

Ч и н о в н и к. Про кого я слышал, это известно кому надо. А ты завтра расскажешь кому надо, про кого ты слышала. И что от кого слышала… И…

Г у р в и ч. Но мы, видите ли, собираемся уезжать.

Ч и н о в н и к. Кто это — мы?

Г у р в и ч. Поймите, нам здесь трудно. Мы совершили ошибку. Зачем мы вам? Отпустите нас!.. Умо…

Ч и н о в н и к. Не надо столько слов. Можешь ехать.

Г у р в и ч (просиял). Наташа, слышишь? (Чиновнику.) Спасибо!

Ч и н о в н и к. Израиль обойдется без тебя и без твоей нервной жены. Убирайтесь вдвоем хоть завтра.

Г у р в и ч (опешил). Вдвоем?.. А… а дочка?

Ч и н о в н и к. Мы военнообязанными не занимаемся. (Наташе.) Пойди в военный мисрад, тебе объяснят.

Н а т а ш а. Скажут, что не выпустят?

Ч и н о в н и к. Возможно, придется отслужить в армии. Зачем загадывать? Бывает, солдатки влюбляются в офицеров и быстро возвращаются к маме и папе. Рожать… (Гурвичу.) Ничего страшного — офицеры у нас настоящие евреи. О таком зяте можно только мечтать. (Встает со стула.) Завтра вас ждут. Опаздывать не рекомендую.

(В дверях.) Я не верю, Гурвич, что твоя дочь неисправима. Исправим. (Уходит.)

Н а т а ш а. Какая подлость! Меня не выпустят!

Г у р в и ч. Не волнуйся, Наташа, не этот тип решает.

Н а т а ш а. А кто?

Г у р в и ч. Не кто, а что. Деньги.

Н а т а ш а. Вот и надо спешить, ведь что ни день они записывают нам новые долги.

Г у р в и ч. Помимо долгов, нужны большие деньги.

Н а т а ш а. На дорогу?

Г у р в и ч. На взятку. На несколько взяток.

Н а т а ш а. Кому?

Г у р в и ч. Прежде всего кому-то из военного мисрада. Они должны дать тебе бумагу без штампа «военнообязанная».

Н а т а ш а (недоверчиво). Ты уверен, папа?

Г у р в и ч. Если б я так был уверен, что наша мама уже здорова. Помнишь Вигдорчиков из Закарпатья?

Н а т а ш а. Счастливцы. Им удалось отсюда вырваться.

Г у р в и ч. Сына тоже не выпускали. Но они за тройную цену купили туристские паспорта. Правда, им пришлось выложить за обратный самолет. (Вздыхает.) Нам о туристских визах надо забыть — это у Шлоймовица такие деньги найдутся.

Н а т а ш а. Ты знаешь Шлоймовица?

Г у р в и ч. Он меня не знает. Так на мебельной фабрике шутили, когда один бедняк у другого просил двести шекелей до получки. «У меня таких денег нет, но я точно знаю, что у Шлоймовица они найдутся…» Куда же ты с подушками — к Блуму или на улицу Алленби?

Н а т а ш а (о своем). И ты уверен, что деньги нас спасут?

Г у р в и ч. Так же уверен, как в том, что мы, доченька, их не добудем.

Н а т а ш а. Деньги будут. (Уходит за ширму.)

Г у р в и ч. Не фантазируй. Надеешься, за пух тебе заплатят как за золото?

Н а т а ш а. Надеюсь, папа, на себя. Только на себя.

Г у р в и ч. Что ты задумала?