Темное просвещение. Американские консерваторы против Империи и Собора

В-третьих, одной из тенденций этой таинственной силы является усиление эффективных политических формул. Гражданское общество почему-то всегда предпочитает думать мысли, которые делают гражданское общество сильнее. Оно так же является рынком идей; оно предпочитает думать мысли, которые верны. Эти предпочтения не всегда совпадают.

Если мы сможем объяснить все эти явления, мы сможем объяснить, как децентрализованное гражданское общество, эффективно защищённое от демократии, может стать, становится и даже должно становиться распределённым Оруэлловским деспотизмом. Но мы отложим эти неясности до финального эссе.

Вентиль власти

Каким образом гражданское ядро защищается от политического ядра, которое номинально доминирует над ним? Между этими двумя ядрами всегда существует конституционная связь. Эта связь следует правилам обеих сторон. Она должна быть и неподотчетной, и демократичной. Этим звеном является конгресс.

Анатомия этого связывающего звена имеет ключевое значение; это вентиль, который поворачивает конституционный поток власти. Конгресс действует как УЗО от реальной демократии, то есть, возможности избирателей получить реальную власть.

В теории, бюрократия является частью исполнительной власти и подчиняется президенту. На практике, как сам Вудро Вильсон отметил в 1885 году, «реальная форма нашего правительства на данный момент — система господства конгресса». Сильные президенты 20-го века — Вильсон, Рузвельт, Джонсон — нашли способы запугать конгресс, но лишь в союзе с молодым и растущим гражданским ядром.

Бюрократия (реальное правительство) относится к законодательной ветви власти. Она отчитывается перед конгрессом. То есть: она буквально отчитывается перед конгрессом. Кто даёт показания в Белом Доме или согласовывает свой бюджет там?

Белый Дом заполняет несколько тысяч постов в Вашингтоне. Все федеральные службы прекрасно работают без назначенцев, но никто из них в этом не признается.

При исполнении своих обязанностей эти люди могут создавать реальные проблемы, что, в свою очередь, создаёт пиар-проблемы для их проблематичного президента. Назначенные лица, безусловно, не могут заставить федеральную службу делать то, чего она не хочет. Для конгресса же она готова встать на голову.

Трудно быть «начальником», когда ты являешься им лишь на время и не можешь ни уволить, ни даже реорганизовать постоянный персонал, который «работает на тебя». Этот спектакль является одной из ключевых гарантий неписанной конституции, поскольку президентство остаётся подлинно демократическим органом. По крайней мере, большинство людей на самом деле заботятся о президентских выборах.

Это не относится к конгрессу, который уже давно является временным в теории, но постоянным на практике. Опять же: связывающее звено между неподотчетным гражданским ядром и демократичным политическим ядром должно быть как неподотчетным, так и демократичным.

Конгресс идеально подходит под этот профиль. С 1938 года Палата представителей больше чем на 80 % состояла из уже пребывавших в должности, сенат с 1980-го года больше чем на 60 %. Обычно эти цифры 90+ о 80+, старшинство и другие правила легко закрывают эту институционную дыру.

Тем не менее, теоретически избиратели легко могли бы заменить как Палату представителей, так и Сенат — включая правила. Они этого не делают; следовательно, теоретически они довольны. Несмотря на это, рейтинг одобрения конгресса обычно ниже 20 %. Как только эти преобразование завершено, возможно всё.

Конгресс является связывающим звеном власти, но не центром. Он не обладает властью; он делегирует власть. Законодатели на самом деле не являются государственными деятелями. Они не спорят, как Катон и Цицерон, о своём видении добра. Они иногда на камеру зачитывают речи, написанные какими-то стажёрами. Их настоящая работа — сбор средств и пиар.

Штатные сотрудники конгрессменов выполняют всю реальную работу, но даже они не пишут реальные законопроекты. У конгресса есть два источника законодательных импульсов: активисты и лоббисты.

Активсты приходят за властью; лоббисты — за деньгами. Активисты — Демократы; лоббисты — шлюхи. И те и другие готовы писать на любом «языке», необходимому помощникам конгрессменов.

Конгресс управляет Вашингтоном, координируя активистскую и корпоративную власть непосредственно с федеральными службами, следуя вдохновениям прессы, суждениям университетов и щедрости филантропов. Эта, настоящая, конституция нигде не кодифицирована.

Вашингтону даже не нужна исполнительная власть. Внутренняя империя («внутренняя политика») едва заметила бы исчезновение Белого дома, за исключением того, что пропал постоянный источник хаоса. Внешняя империя («национальная безопасность») должна центрально реагировать на действия непредсказуемых внешних акторов. Ей действительно нужен оракул: источник конечных решений.