Темные инстинкты

Первые лучи солнца, попавшие на кожу, пронзили ее словно нож мясника насквозь разрезающий плоть. И Рэй — буквально — провалился сквозь кровать, сквозь подпол, и ниже. Провалился сквозь землю. Во мрак. Вернулся почти к самой границе той самой черты, что разделяет его от мира, в котором будет жить Энни. Крошка Энни. И снова на шее — проклятая цепь, и снова душа на привязи.

Он сможет вернуться только с наступлением сумерек. Но не к ней.

Время слишком быстротечно. Он вернулся не ради любви — ради справедливости. И смерти.

* * *

Город. Ночной и тихий. Он засыпает под звук льющегося дождя. Его город. Рэй видел его уже другими глазами.

Он шел по закоулкам, держась подальше от дорог, хотя и понимал, что видеть его никто не может. Зато он теперь мог видеть многое. Как отыскать трех подонков в городе, население которого — под сотню тысяч человек? Куда идти?

Рэй начал с известных ему мест: темных переулков и заброшенных зданий, облюбованными опустившимися на дно людьми. И чем больше он углублялся в эту человеческую клоаку, тем больше открывалось его новым глазам. Он чувствовал энергетику этих мест. Мест, в которых происходили страшные, злые вещи. Он видел обрывки последних событий, отпечатанных в этих местах; чувствовал боль и страх, сопровождавший людей на тот свет. А еще Рэй видел энергетические пятна, оставленные убийцами, — смутные тени, что выползали наружу из прогнивших сердец тех, кто проливал невинную кровь. Как ищейка, он чувствовал присутствие этих тварей, мог различить нити, что тянулись за ними. По ним он мог найти любого преступника, настигнуть любую душу. Рэй шел словно по невидимым коридорам огромного музея, только вместо экспонатов осматривал последние мгновения оборвавшихся жизней.

Подобных мест было немало. Но рядом с городом было одно особенное. И Рэй отправился туда, где мог выследить скрывшихся от полиции членов «Своры». Туда, где смутные тени прогнивших насквозь существ устраивали пир. Туда, где происходили самые страшные из смертей. Он отправился к заброшенному зданию завода по переработке промышленных отходов.

* * *

Войдя в заводское помещение, где «Свора» устраивала казни, Рэй словно погрузился в огромный мутный аквариум. Каждый шаг давался ему с трудом. Голова разболелась, его снова затошнило. В глазах поплыло. Казалось, само помещение противится его присутствию. Оно пыталось задавить Рэя, отвергая его мертвую, но по каким-то неведомым причинам оказавшуюся в этом мире сущность. Находиться в этом месте было почти невыносимо. Но он упорно продолжал идти вперед.

Вот они — тени. Омерзительные и чудовищные. Они витали вокруг, выползая из стен, нависали с потолка, протягивая к Рэю холодные безобразные щупальца. Они были так пропитаны ужасом и кровавой вакханалией, происходившей здесь, что Рэю стало совсем плохо. От него завоняло гнилью и затхлостью. Он вспомнил, как на кладбище его стошнило чем-то черным и склизким, и ужаснулся пришедшей в голову мысли. Ведь когда из него вылилась чернота, он почувствовал необыкновенную легкость, как будто что-то лишнее покинуло его тело. Здание кишело черной энергетикой, протухшей и склизкой, пожирая и пропитывая собой все вокруг и вряд ли что-то уже сможет препятствовать этому гниению.

Вот они! Три нити, что тянутся из скопления теней. Одна отделилась от двух других. Он напал на след. И теперь никогда его не потеряет. Он пойдет по нему — как изголодавшийся дикий пес, почуявший запах свежей плоти.

Глаза Рэя вспыхнули зеленым. Тени расступились, уползая в черные норы. И несмотря на то, что Рэю до сих пор было дурно, в его зеленых глазах засверкали молнии.

* * *

Хорст Вайгль делал то же, что, как ему казалось, делали нацисты, когда война была еще не проиграна, но никто уже не сомневался, что рассерженный «русский медведь» скоро будет топтаться своими неуклюжими лапами по нацистским останкам, — напивался.

Он не был нацистом, но по изощренности своих методов отправки людей на тот свет мог дать фору почти любому концлагерному душегубу. Потому в свое время его и принял в «Свору» этот псих, Виола Мадена. Будь он неладен!

Надо сваливать. Хорст «опрокинул» стопку виски. Кивнул бармену: «еще». Во время заварушки Мадена прихватил с собой этого французского «щенка» Кристофера и свалил, велев Хорсту ждать их и не высовываться.

Очередная порция виски отправилась в путешествие по организму Вайгля. Дерьмовое пойло! И место дерьмовое. Снова кивок: «еще». Да уж, ситуация — просто слов нет. Стопка опустела. И следующая. За ней — еще одна. И еще…

* * *

Заведением «Пьяный Гризли» в этой части района в основном пользовались люди с достатком ниже среднего, да и то, когда дела шли совсем худо. Находилось оно в конце переулка, который заканчивался извилистым поворотом и тупиком. Вывеска на углу дома, направляющая к «Гризли», давно не работала, болтаясь на двух болтах. Но у заведения все-таки сложилась своя репутация, и его посетителям вывески не требовались. Дорогу они и так знали.