Темный ратник. Факультет. Том 6

Дыхание замерло на вдохе, а выдохнуть я смог не сразу — сердце чуть не остановилось, мать его… кажется, даже в жилах кровь закаменела…

В нескольких метрах от моей головы горели два исполинских глаза — они действительно состояли из раскалённой лавы. Выпуклые и блестящие, а посередине сияли две белых точки-зрачка и смотрели точно на меня.

Больше ничего вокруг не было. Только глаза.

Они будто повисли в горячем ночном воздухе.

Если б мне было лет пять, я бы обмочил штаны, но сейчас, в восемнадцать, я просто стоял, как истукан, смотрел на эти раскалённые пеклом глаза и старался сделать так, чтобы моё сердце снова заколотилось, иначе я просто сдохну.

В глотке будто заледенело — я не смог издать ни звука.

Звериные глаза приподнялись, и меня повторно окатило дыханием:

— Х-х-х-х-а-м-о-и… Х-х-х-х-а-й-о-о-о-о-о-о…

Я кивнул. Это всё, что у меня вышло сделать.

Оно кивнуло в ответ и прикрыло глаза чёрными змеиными веками, а потом пространство передо мной опять разделилось на зеркальные овалы. Они передёрнулись, оглушительно прошелестев, а затем стали переворачиваться один за другим, показывая свою оборотную сторону.

Древний монстр открывал мне свой лик и снимал свою зеркальную маскировку.

Вокруг его глаз обозначилась ороговевшая чешуя в чёрных узорах, появились очертания ящероподобной головы: огромные полудуги ноздрей, выпирающий шипастый подбородок, вытянутая клыкастая пасть, острые наросты по всему носу и лбу, длинные кожистые усы и здоровенный, от виска до виска, веер из острых костяных зубьев. Каждый зубец мерцал канальцами с раскалённой лавой. Этот веер напоминал корону, только она то складывалась, пригибаясь к затылку, то снова поднималась.

Показав голову, размером с вагон поезда, зверь открыл и тело.

Оно было огромным.

Впятеро больше головы.

Длинную и мощную шею рептилии украшал костяной гребень с перепонками из кожи, он тянулся от подбородка по горлу и до самой груди, на которой сиял ослепительно-белый знак спирали райфу. Такой же перепончатый гребень тянулся и по позвоночнику, от загривка до середины спины. Из плеч чудовища росли десятки изогнутых толстенных шипов, похожих на носорожьи рога.

Ну а вид его хвоста заставлял замереть от ужаса.

Это была самая настоящая шипастая булава, обтянутая ороговевшей бронёй. Вдоль всей длины хвоста торчали вереницы игл, будто исполинская колючая проволока.

Дракон опирался на четыре когтистых лапы и пока не раскрывал крыльев, но я, конечно, не сомневался, что от их вида и размера у меня не только перехватит дыхание, но и, возможно, поседеют волосы.

Чудовище приподнялось, нависнув надо мной, как грёбанная гора, и мотнуло головой. Его чешуйки опять перевернулись наизнанку, меняя облик хозяина. Теперь из ороговевшей рептильей кожи его броня стала каменной… мать её, каменной! И между гранитными чешуйками дымилась раскалённая лава.

При виде этого древнего гиганта мои ноги сами по себе норовили сделать шаг назад, но я стоял перед монстром, будто врос в землю, и смотрел на него безотрывно.

Он опять опустил голову и приблизил её почти вплотную, из его ноздрей вырвался дым вперемешку с паром. Пекло глаз вспыхнуло ярче. Дракон долго-долго смотрел на меня, будто заглядывал в душу или гипнотизировал. Его сияющие зрачки расширились, и в них, как на экране, я увидел то, чего никогда не предполагал увидеть хоть в чьих-нибудь глазах.

Я увидел самого себя…

Сцены из своей жизни после перерождения, когда я получил силу мага.

Вот я душу кровососа на вступительном экзамене… вот закалываю каменного быка… вот приканчиваю полумага, пробивая ему глотку мечом… вот режу иглокожих волков одного за другим и отшвыриваю их в сторону… вот убиваю сильф, а вот — горгунов… вот лавины моего Шквального урона кладут сотни мертвоедов… а вот от моих мечей гибнут десятки латчей в Бар-Саббе… я иду по изрубленным трупам, моё лицо в крови, в глазах решимость и холод… вот я отсекаю голову Марте Мориц, а на лице опять холодная злоба… вот я сжигаю перчаткой Пепла генерала Грегсона, и в глазах ни капли жалости… а вот мой меч пропарывает живот питомцу всадника Мортена…

Кровь, боль, смерть — и везде моя безжалостная рука делает последний удар и отнимает чью-то жизнь.

От всех этих жутких картин я не отвёл взгляда — что сделано, то сделано. Ради чего и ради кого это было сделано, я отлично помнил, как и помнил, что стояло тогда на кону. И если бы можно было избежать тех жертв, я бы не поднял на них руки, но, видит Бог, не я приходил к врагу — это он приходил ко мне.

Дракон снова дыхнул на меня раскалённым паром, его зрачки сузились до сияющих белых точек.

Что ж, его намёк был более чем понятен.

Я облизал пересохшие губы и прямо спросил у монстра:

— Значит, ты отказываешь мне в помощи? Такой, как я, недостоин твоей первородной силы?..

Книга 6. Эпизод 18.

Дракон не сводил с меня взгляда.

Он с шумом выдыхал из ноздрей дым и никак не реагировал на мой вопрос. Зверь наблюдал за мной. Наблюдал и наблюдал, будто раздумывал сожрать меня или нет.