Тень ее высочества

Магистр Воды перешла на магическое зрение. Белые свежеокрашенные стены горели защитными узорами насыщенного зеленого цвета. Пересечение линий, завитки, сплетенные растительные орнаменты. Рисунки казались живыми существами – они размеренно менялись, перетекая друг в друга. Такие стены выстоят и после пожара, и после землетрясения, даже если стихийные бедствия произойдут внутри лаборатории. Совершенная защита.

– Тетя, ты бесподобна, – первым похвалил племянник.

– Соглашусь с Лавджоем, Анна. Ты – лучшая в защитной магии Земли.

Женщина от удовольствия покраснела.

– Преувеличиваете, дети, но спасибо. Ладно, идите, куда собирались.

Мать Карима потянула за нить силы. Завершающие штрихи – и в лабораторию можно будет вернуть мебель и вещи ее любимых исследователей. Она улыбнулась своим мыслям и, не обращая внимания на присутствие племянника и его гостьи, вернулась к делам.

Как только двери библиотеки закрылась, Сиелла дала волю чувствам.

– А теперь, мой друг, расскажи, как двенадцать лет назад ты на самом деле позаботился о самой большой ценности в моей жизни.

От гнева, засверкавшего в невозможно синих глазах магессы, Лавджой невольно попятился.

– О чем речь, Си? Я выполнил твою просьбу в точности, как просила.

– Не лги мне! – Волной силы мага отбросило на книжные стеллажи.

Удар выбил из рыжего весь воздух. Лихорадочно пытаясь вздохнуть, отдышаться, Лавджой одновременно поднял щит. Девушка без усилий смяла его, точно лист бумаги.

– Мне нужна правда, Лавджой.

Мужчина скривился. Магесса загнала его в ловушку: отвечать боевым заклинанием он не желал, а сбежать она не даст.

– К чему тревожить тени прошлого? Зачем будить боль?

– Будить?! Да она никогда и не засыпала! – Сиелла зло смахнула слезу. – Разве такое забывают, Джой?!

Маг умоляюще поднял руки, развернув ладонями к девушке:

– Нет, конечно, не забывают. Не плачь, Си, пожалуйста! Я тоже не забыл и разделяю твою боль. Но почему ты спрашиваешь? Разве что-то изменилось?

Магесса убрала с глаз прядь синих волос. Стараясь справиться с волнением, она прошлась взглядом по библиотеке. Приятный мягкий свет камней-светляков освещал затертые корешки тысяч книг. Высоченные стеллажи, теряющиеся в темноте под потолком, длинный стол в окружении удобных стульев. В годы учебы в поисках новых знаний она проводила здесь бесчисленные часы. Но ни в одном фолианте не найти ответ, как справиться с горем и совладать с виной и сожалением.

– Двенадцать лет назад лихорадку Мульхема остановили в пределах пригорода. В самой Элевтии в тот год не умер ни один человек.

– О боги, Си! – Лавджой растерялся. – Я не знал!

– А должен бы, – гневно возразила магесса. – Я доверилась тебе, как другу, ты пообещал позаботиться. Разве ты не вел наблюдение?

Целитель, волнуясь, сжал кулаки и оперся спиной о стеллаж.

– Нет, обустраивала и присматривала Вейра…

– Вейра… Что?!! Ты ей поручил нашего с Каримом ребенка?!

Толстая книга грохнулась в паре шагов от них. Маги испуганно обернулись. Заклинание невидимости развеялось, открыв их взорам Карима. Потрясенный арбитр вцепился в край стола с такой силой, что побелели костяшки пальцев. И язычки пламени перепрыгивали с них на мебель. Огонь жадно накинулся на потемневшую от времени дубовую доску.

Сиелла опустила голову, скрыв за волосами лицо. Лавджой попытался исправить положение:

– Карим, на самом деле то, что ты слышал…

– …неправда? – насмешливо закончил арбитр. – Не лги, брат, хватит с меня и твоего предательства.

– Я не предавал тебя, – заявил целитель и опустил глаза под взглядом огневика.

– Разве? Тогда почему я не знал, что у меня есть ребенок? От Сиеллы можно ждать чего угодно, она эмоциональная женщина. Но ты, Джой…

Тягостная тишина давила на троих, некогда близких по духу людей. Рядом пылал старинный стол.

– А теперь рассказывайте и постарайтесь быть убедительными.

С неловким чувством магесса и целитель обменялись взглядами попавшихся заговорщиков. Карим скрестил руки на груди в молчаливом ожидании правды. Он имел право знать. Сиелла обреченно вздохнула и начала рассказ:

– Давая согласие Харису занять место магистра, я еще не знала, что стану матерью. Потом отказываться было поздно: мы не успевали латать дыры в Грани. Вы ведь помните те дни, когда не то что поспать, поесть не успевали? Наступило относительное спокойствие – и магистр отправил меня к западной Грани проверять посты. Столько усилий пришлось приложить, чтобы никто не заметил, что я в положении! Там я поднаторела в иллюзиях… А когда подошло время родов, я вызвала Джоя, потребовав его поклясться, что ты не узнаешь о сыне.

– У меня сын? – встрепенулся Карим.

Сиелла поморщилась, хоть радость бывшего возлюбленного была понятна: для арбитров важен наследник, ведь только по мужской линии передается дар видеть правду.