Тень ее высочества

– Вернувшись домой, я устроила ребенка в Акве и виделась с ним каждый день до тех пора, пока в городе не начали происходить ритуальные убийства магов. Харис, расследуя их… – Взволнованный голос магессы надломился. Она прервалась, откашлялась и, сев в дальнее от Карима кресло, продолжила: – Магистр попался в ловушку башевистов. Потом произошел новый разрыв Грани – и меня посвятили в магистры. Я попросила Лавджоя найти для племянника безопасное место. Сама же погрязла в новых обязанностях и сражениях. Мне стыдно признаться, но я вспомнила о сыне, лишь когда Джой сообщил о его смерти от лихорадки Мульхема…

Сиелла замолчала, снова спрятав лицо за волосами.

И Лавджой оказался в центре внимания. Новоявленный отец прожигал его взглядом, а обманутая мать смотрела с надеждой.

– Не смотрите на меня так, – попросил целитель. – Знаю, виноват перед вами, поэтому не оправдываюсь, хотя обратиться за помощью к Вейре мне пришлось в силу обстоятельств. Толком не осознав, что делать с малышом, я узнал, что Лавиния провела обряд посвящения в ученики некроманта. Моя сестра соединила жизнь с грязным агграссцем! С убийцей магов! Я ни о чем не мог думать, только о сестре. А Вейра… Вейра оказалась единственной, кто предложил помощь, не ведая причин моих страданий. Она поклялась не разглашать тайну Сиеллы.

– А через несколько циклов она сообщила о лихорадке, – закончила за рыжего магесса. – Уверена, это была идея Альберта – перепрятать моего мальчика. Вейра наверняка обошла клятву и обо всем рассказала своему магистру.

– Получается, Географ – единственный, кто знает, где мой сын, – сделал вывод Карим. Сиелла покосилась на огневика – ее напугало намеренно подчеркнутое «мой сын». – И с этим секретом он не расстанется просто так. Но ничего, заставим.

– Почему у вас виноватым оказывается Альберт? Он хороший магистр и сделает все для своего ордена.

– Вот именно! Хороший магистр, но плохой человек, ради выгоды не чурающийся шантажа, – цинично объяснил брат. – Уверен, как хранителю Земли, о прегрешениях Элевтийского тебе известно больше, чем нам. Так что давай не будем возводить Альберта на пьедестал непорочности.

Лавджой смутился. Огневик прав: когда выгодно, Верховный позволял себе забывать о кодексе магистра. Впрочем, он всегда руководствовался интересами ордена и всего Братства. «Не цель, а результат обеляет средства», – говаривал Верховный маг. И Джой втайне с ним соглашался. Однако высказать вслух родственникам и друзьям свои взгляды, особенно теперь, он не решился.

– Я пойду? Третий лишний, вам ведь нужно поговорить наедине? – затараторил целитель и, не встретив возражений, быстро покинул библиотеку.

Догорал в магическом огне без дыма антикварный стол. Потрескивание пожираемой пламенем мебели – единственный звук, разбавлявший тишину.

– Как ты могла? – глухо спросил Карим.

– У меня не оставалось выбора.

– Выбор был – я просил пойти со мной в храм Жизни и стать моей женой.

– То, как ты просил, отбило всякую охоту, – нарочито насмешливым тоном произнесла Сиелла. Находиться наедине с арбитром оказалось для нее тягостным испытанием. С удивлением она осознала, что ощущает жгучее чувство вины перед отцом своего ребенка. И это пугало. – Давай забудем о прошлом и сосредоточимся на настоящем. На сыне.

– Твоем сыне? Моем? Нашем? – зло осведомился Эспинс. – Боишься признать, что он и мой ребенок тоже? Почему ты не искала его, Си? Что ты за мать, Сиелла? У тебя есть сердце? Или остался только долг? Объясни, почему ты не искала его?

Маг с трудом узнавал себя. Он разозлился на Сиеллу, женщину, которая значила так много в его жизни, которая занимала в сердце важное место. Она – не просто бывшая возлюбленная, она – друг, побратим по боевой четверке. Внутренний голос кричал, напоминая, кто она для него. И все-таки Карим не мог совладать с чувствами. Ярость накатывала темной волной, грозя полностью лишить контроля. Маг держался изо всех сил, зная, что, сорвавшись, сделает то, о чем потом будет жалеть.

– Я искала, провела обряд на крови… я не могу его найти. Но он жив. Он жив, Карим, я чувствую! – крикнула магесса и к ужасу мужчины зарыдала. – Он жив!

Карим растерялся. Сиелла плакала редко, впору и забыть, что она слабее его… Злость ушла, вытесненная сожалением и печалью. Почему он обвинял только ее? Он тоже внес свой разрушительный вклад, когда сделал вид, что оскорблен ее отказом соединить их судьбы. Если бы он понял любимую женщину, поступил тогда иначе – и жизнь сложилась бы по-другому.

Сиелла невольно вздрогнула, когда сильные мужские руки, утешая, опустились на плечи. Мгновение – и она оказалась на коленях Карима, в его надежных и до боли знакомых объятиях. Словно и не было стольких лет разлуки.

– Не плачь, Си, не надо. Вместе мы узнаем правду, – шептал арбитр, уткнувшись лицом в ее волосы. – Мы найдем нашего сына, обещаю.

Вариор разыскал племянника в библиотеке. Магистр Огня с интересом взглянул на сконфуженную магессу, но оставил вопросы при себе.

– Замечательно, что и ты здесь – не придется рассказывать новости дважды.