Тень ее высочества

– Вам известно, что сила, как воздух, повсюду, только одни умеют ее накапливать и использовать, а другим этого не дано. – Магистр ордена Земли оседлал свой конек. Что-что, а поучать других он любил. – Экспериментальным путем доказано, что за лунный цикл в маге растворяется вся сила, полученная до запечатывания. Когда же ошейник снимают, чародей напоминает пиявку, которая не может остановиться самостоятельно. Чем выше уровень луча, тем больше силы может принять в себя маг. Поэтому для обряда мы и выбрали фиолетовых учеников.

Сиелла впилась ногтями в ладони, чтобы вслух не обозвать Альберта придурком. Какого демона он сообщил детям их уровень луча? Такие знания опасны в подобном возрасте!

Судя по реакции, подобные сведения удивили лишь адептов школы ордена Воды. Единственная девочка среди учеников даже хихикнула, наблюдая за близнецами и Корином, ошеломленными новостью.

– Учитель, рассказывая про обряд, вы обмолвились, что есть фактор, повышающий наши шансы на выживание. Что вы подразумевали?

– Я такое говорил, Олли? Хм, не помню. – Годы общения с Альбертом позволили магистру Воды понять, что он лжет. – Но хороший вопрос, девочка моя.

Непривычная доброжелательность по отношению к ученице свидетельствовала, что Верховный маг чрезвычайно доволен ею.

– Все зависит от умения «ключника» быстро накапливать и перемещать колоссальные объемы силы без ущерба для своего здоровья. Конечно, мы бросим жребий, который и укажет на хранителя или магистра, должного провести ритуал, но было бы здорово, если маг с поистине уникальными способностями вызовется добровольцем.

– А он разве не вызовется? – искренне удивился Корин.

– А это спроси у своего магистра, адепт. Сиелла, хватит делать вид, что спишь, ответь детям.

Нет, Альберт не придурок, решила магесса. Он – настоящий мерзавец! И он ее достал.

– Я с удовольствием стану «ключником», если ты, Верховный, возьмешь на себя роль «привратника». Но прежде чем начнем обговаривать совместные действия, мы кое-что проясним во время дуэли.

Альберт Элевтийский пренебрежительно рассмеялся:

– Сиелла, ты вызываешь меня на дуэль?

– Ты слышал. Здесь и сейчас.

Повинуясь мысленному приказу магистра, лошади резко остановились, и пассажиры полетели с сиденьев кареты.

Храм Судьбы, пустыня Согласия,

71-й день пришествия Эвгуста Проклятого

Прошло десять дней с тех пор, как по приказу Сколопендры меня бросили в камеру на нижнем уровне храма. Что случилось с Юлианом, мы с Грэмом могли лишь гадать.

Помещение с гладкими каменными стенами освещалось тусклым светляком, который давным-давно не заряжали, и он грозился потухнуть в любую минуту. Постелью служила жесткая широкая лавка, от которой ныла спина, но все-таки она была лучше ледяного пола. Если следопыт жив, ему повезет, если он окажется в подобных условиях – жрицы не церемонились с нарушителями и запросто могли бросить в узкую вертикальную нишу. В таком каменном мешке несчастным удавалось лишь стоять.

Бег времени отсчитывался по приемам пищи, которую приносили неразговорчивые послушницы. Но пытка молчанием не причиняла ни малейшего огорчения, ведь у меня был интересный собеседник. Грэм рассказывал о странах и городах, в которых ему довелось побывать, а еще о родном полисе. И со слов моего телохранителя выходило, что Сатур – одно из самых защищенных мест Межграничья. Подумать только, все рожденные в полисе владели холодным оружием! Даже те мужчины, которые занимались мирной деятельностью – пекли хлеб, сажали овощи, убирали улицы или шили одежду, – могли подняться на защиту родного города. Объяснялось все просто: военное ремесло осваивали все, но лишь немногие становились элитными воинами и телохранителями, остальные пополняли «тайный» резерв. Так что я нисколько не скучала. И дни бездействия сблизили нас с Грэмом больше, нежели все пережитые ранее опасности. И когда на десятый день заточения дверь камеры открылась, пропустив Сколопендру со стражником, я, безразличная к ее появлению, осталась лежать на лавке.

Не рассчитывавшая на равнодушие, жрица молча остановилась на пороге, ожидая, что я заговорю первой.

Служительницы богини привыкли ломать строптивиц не физическими методами воздействия, и одиночество в крохотном темном помещении научило смирению многих бунтарок. Ведь человеку легче привыкнуть к скудной пище, нежели к тишине и одиночеству.

– Поднимайся, тебя хочет видеть Верховная, – наконец буркнула старшая жрица, не дождавшись нужной реакции. – Но сначала пойдешь в купальню, прежде чем предстанешь пред очи настоятельницы.

Не торопясь, я выполнила приказ. Признаюсь, равнодушие далось нелегко, потому что больше всего на свете мне хотелось броситься к бассейну с горячей водой и смыть с себя многодневную грязь. В узком коридоре стояли еще три охранника. Удивленная тем, что меня посчитали настолько опасной, я весело хмыкнула.

– Не обольщайся, таковы правила, – догадалась о моих умозаключениях Сколопендра. – Год назад пойманная с огромным трудом шпионка сбежала, соблазнив двоих стражников.