Тень ее высочества

– Кроме уныния что еще не устраивало тебя в служении выбранному богу?

– Во-первых, выбрали за меня, а во-вторых, не по мне служить тому, кого ни разу не видел. Боги позабыли о людях давным-давно. Так почему мы продолжаем их восхвалять? Я хочу приносить пользу людям, а не полировать лбом плиты обители мертвого бога.

– Богохульник, – с восхищением протянул Петер и, решив, что с вербовкой дольше тянуть не имеет смысла, предложил: – Хочешь служить живым? Становись хранителем в моем ордене.

– Почему я? – искренне удивился Юлиан. – У вас не осталось достойных фиолетовых?

– К сожалению, их мало. Достойные, как ты выразился, еще растут, и пройдет немало лет, прежде чем они смогут претендовать на должность в Дюжине.

– Печально.

– Не представляешь насколько, – вздохнул Воронов и, заметив во все глаза смотрящего на них воспитанника мнимого Эвгуста, участливо поинтересовался: – Герцог, вам что-то нужно?

Мальчишку, больше цикла находившегося во власти ищущего, одержимого местью, Петер искренне жалел.

Однако юный Риз проигнорировал вопрос магистра.

– Аркос, это ты? – Бледного парнишку трясло мелкой дрожью. – Аркос, помнишь меня?..

– Дрейк? – чуть прищурившись, недоверчиво произнес следопыт. – А что здесь делает мой брат?

Дом Забвения, Агатград, провинция Эшер, Северная империя,

74-й день пришествия Эвгуста Проклятого

Только что Регина истерично кричала, как вдруг я уже барахталась, пытаясь выбраться из прохладной плотной воды.

Зрение словно покрыло пеленой мрака, но я чувствовала, как меня осторожно вытаскивают на поверхность – непонятная, слегка шевелящаяся масса давила, утягивая тело обратно на дно. Конечности, онемев, плохо слушались, и без посторонней помощи я вряд ли сумела бы вылезти из бассейна.

«Вирета успела оплести», – догадался первым Грэм.

«Вирета?»

Слово пробудило воспоминания, окончательно проясняя память. Вирета… Я в Доме Забвения. Пришла спросить Регину о том, как помочь Грэму. Но вместо совета узнала тайну императорского дома.

– Просыпайся, дрянь! Быстрее!

Удар обжег лицо, пробуждая чувствительность кожи. Действенный прием, но мне не по вкусу. И оплеуху отвесил явно не Юлиан, клявшийся разбудить вовремя.

– Да очнись ты! И так столько времени потерял!

Новая пощечина – и я с трудом разлепила веки. Бледное худощавое лицо Фирона скривила гримаса.

– Наконец-то! Попалась, беглянка? У его высочества руки длинные – везде достанет.

Грубо вытащив из воды, мужчина натянул на мое непослушное тело какое-то платье, на два размера больше, чем требовалось. А затем мою шею опоясал хианитовый ошейник, и преследователь, перекинув через плечо, понес меня прочь из усыпальницы.

Что я вляпалась в дерьмо хевиканских битюгов по самые уши, осознала в полной мере, когда Фирон прошел мимо трупа смотрителя. Боги! Чем помешал ему старик, что несчастному перерезали горло?!

«Я ведь предупреждал, что он маньяк и садист, – устало напомнил Грэм. – Ничего, вернется полная чувствительность, что-нибудь придумаем. Прорвемся, Эва!»

Оптимизма, как сатуриец, я не испытывала. К слабости и частичной дезориентации добавилась тошнота, висеть вниз головой, пускай и на пустой желудок, – еще то «удовольствие».

Убийством смотрителя наемник не ограничился. Моя дурнота усилилась при виде трупов служителей, которые неподкупно несли свои обязанности, не пуская незваного посетителя.

«Наслышанный о Фироне, предположу, что он и не предлагал им взятку».

Никто не остановил убийцу, и мы вышли на поверхность. Стражника, которого Юлиан пытался умаслить «пожертвованием», нигде не было. Надеюсь, хоть он избежал страшной участи.

Не отходя далеко от Дома, наемник сбросил свою ношу под куст фиолики, а сам принялся расставлять накопители и проектор для наведенного телепорта, что говорило о слабосилии его, как мага. Телепорт?!!

– Ты хочешь нас убить? Или телепортацию вновь разрешили?

– Ага.

– Что «ага»? Хочешь убить?!

Оторвавшись от процесса, Фирон бросил на меня исподлобья недобрый взгляд, а затем снизошел до ответа:

– Ты многое проспала. Да, телепортационные круги опять заработали, а Эвгуста больше нет.

– Как нет? – Показалось, что я ослышалась.

– А так. Братство отправило его за последнюю Грань, куда ему и дорога. По этому поводу в империи объявили народные гулянья.

Лицемеры… Прекрасно помню разговоры в толпе, какой замечательный правитель – черномаг. Не верится. А как же пророчество? Может, это какой-то обман? С Эвгуста станется обвести Дюжину вокруг пальца.

Онемение проходило, и почти без труда я изогнулась, чтобы взглянуть на магическую татуировку. Если Эвгуст умер, она должна измениться. М-да, она исчезла вообще… Похоже, не таким страшным и могущественным он был, как рисовала его незабвенная Микаэль. Непонятные чувства – обида и, кажется, разочарование – заставили всхлипнуть. Чего это я? Радоваться надо! Угрозы миру больше нет!

«Я тоже чувствую себя обманутым, – признался Грэм, – все-таки некая темная харизма в нем вызывала симпатию, согласна со мной?»