Тень Энвижен

– Если есть выбор между жизнью и смертью, то надо выбирать жизнь, – мягко, но убежденно сказала Анна, – вы все сделали правильно.

– Бедная моя девочка, один раз она меня упрекнула – сказала, что лучше ей было бы умереть!

– Она была неправа, Сильви, и сама, думаю, потом это поняла.

– С пятилетнего возраста, с тех пор, как ей удалили эту проклятую опухоль, она обречена на одинокую и бесцельную жизнь. Она никогда не сможет иметь детей, никогда не узнает даже того, что мужчины и женщины называют близостью. Один раз она сказала мне, что хочет усыновить ребенка, и я… я чуть не разрыдалась. Бедняжка, она постоянно опекала младших – Родди, Мэгги, эту малышку Сандру, в ней столько материнского, в моей бедной девочке! Но они вырастают и уходят жить своей жизнью, а Нора опять остается одна. Одна! И когда я вижу, как она тоскует, я опять думаю: а стоило ли…

– Перестань, Сильви, она жива, и ты не имеешь права сожалеть о вашем выборе!

Тяжело вздохнув, Сильвия устало согласилась:

– Наверное, ты права, Анни. Когда стало ясно, что Нора будет жить, я какое-то время чувствовала себя опустошенной, безумно уставшей, одна мысль о том, что я могу остаться без Патрика и его нежной заботы, вызывала у меня ужас. Разговор с адвокатом так и не состоялся, и в жизни нашей семьи ничего не изменилось. Для Патрика болезнь Норы не прошла бесследно – он расстался с той учительницей, много работал, все силы отдавал компании, и я была ему за это благодарна. Потом родился Родди, мой ненаглядный мальчик, а вскоре Патрик возглавил Совет директоров Энвижен. Он все больше становился мне опорой и другом, на которого можно положиться, я стала закрывать глаза на его измены, пыталась об этом не думать. Я даже начала его оправдывать, говорила себе, что женщины не играют в его жизни такой роли, как я и наша семья. Что любовниц он заводит по моей вине – я недостаточно темпераментна, поэтому ему одной меня мало. Я даже начала читать книги о семейных отношениях – исследования психологов, сексологов и прочее, – она криво усмехнулась.

Анна пристально посмотрела на нее и покачала головой.

– Проблема супружеских измен извечна, как и любовь, Сильви. В обоих случаях бессмысленно выяснять, почему так происходит. Тут может быть лишь два пути: уйти или смириться, третьего не дано.

– Со временем я это поняла и перестала обращать внимание на измены Патрика. Вернее, старалась думать, что они для меня ничего не значат. Однако он был моим мужем, отцом моих детей и стоял во главе Совета директоров Энвижен, поэтому мне нужно было быть в курсе того, с кем он связан. Я не хотела нанимать детектива в Сиднее – слишком близко от дома, – мне рекомендовали агентство Билла Ларсона в Мельбурне, и мы с ними заключили долгосрочный контракт.

Анна кивнула.

– Я подозревала, что Билл на тебя работал, но полагала, что это связано с бизнесом. Так он следил за Патриком?

– Ларсон регулярно поставлял мне информацию о моем муже. Я прятала отчеты в своем личном сейфе, ключ от которого был только у меня. А потом старалась обо всем забыть. Но год назад обстоятельства изменились, теперь я умираю и должна подумать о будущем Энвижен.

– О чем ты, Сильви?

– Сейчас, – положив под язык таблетку, Сильвия с минуту сидела молча, потом слегка порозовела и взгляд ее прояснился, – итак, все по порядку. В девяносто пятом Патрику нужно было ехать в Европу по делам компании, а я…поехать не смогла.

– В девяносто пятом, – эхом отозвалась Анна, и голос ее дрогнул, – понимаю – как раз тогда умер Роберт, и ты увезла нас с Мэгги в Новую Зеландию. Дорогая, я никогда не забуду, как ты в те дни пыталась вернуть меня к жизни.

Сильвия слабо улыбнулась.

– Брось, Анни, как я могла поступить иначе? Так о чем я сейчас говорила? Ах, да – в девяносто пятом Патрик уехал в Европу. Все это время за ним по пятам следовал человек Билла Ларсона. Из Франции он сообщил, что в Лионе мой муж вступил в связь с русской женщиной – она работала официанткой в местном кафе. Я не придала этому значения – мне переслали несколько фотографий этой девицы, и она показалась мне столь невзрачной, что я даже пожалела Патрика за дурной вкус. В тот год мы заключили контракт с тремя европейскими компаниями, и в ноябре я должна была лететь за океан, но внезапно у меня возникли серьезные проблемы с позвоночником. Врачи предложили операцию, но я побоялась – предпочла консервативные методы. Почти два года металась по кабинетам физиотерапевтов, массажистов и костоправов, пока пришла в норму. В течение всего этого времени Патрик регулярно бывал в Европе по делам, и я знала, что каждый раз по приезде он возобновляет связь с русской.

– Неужели он не заметил слежки? За столько лет не догадался, что ты все знаешь?

Сильвия засмеялась сухим неприятным смехом.