Тень Энвижен

– Нет, Дениска, нет, ты перепутал, мальчик. Прости меня, старого, что раньше не сказал тебе правды. Ты спрашивал и спрашивал о маме и Саше, поэтому я все время что-то придумывал и придумывал – мы с папой не хотели тебя травмировать, решили подождать, пока подрастешь. Второго декабря девяносто девятого года – я всегда буду помнить эту дату – твоя мама и Сашенька погибли. У меня даже вырезка хранится из австралийской газеты – нам Ольга прислала, – там была страшная авария на железной дороге, у нас по телевизору в новостях об этом тоже сказали.

– Дед, – растерянно проговорил Денис, – она пишет, что нашего отца зовут Андреем, маму Ларисой, и про тебя тоже. Написала даже наш старый адрес на проспекте Вернадского. Ничего я не перепутал, это наша Сашка!

Сунув ноги в шлепанцы, Сергей Денисович дрожащей рукой нащупал на тумбочке очки и шаркающей походкой направился на кухню. Он долго вглядывался в строчки полученного сообщения, потом перевел взгляд на фотографию – хорошенькая светловолосая девушка улыбалась ему улыбкой его сына Андрея.

– Это она, наша Сашенька, наше девочка, – расслабленно сказал старик и, закрыв лицо руками, неожиданно заплакал, повторяя: – Надо написать папе, надо написать папе!

* * *

Сандра делала вливание своей новой пациентке Дайане Конрой. После введения препарата Дайана никак не могла заснуть, говорила бурно и бессвязно, перескакивала с темы на тему. Наконец, она потеряла силы и впала в полуобморочное состояние. Сандра немедленно связалась с врачом Дайаны и сообщила о неадекватной реакции больной – в подобных случаях следовало увеличить дозу или заменить сам препарат, снимающий боль и рассеивающий гнетущие мысли у пациента, подошедшего к черте.

Выслушав доклад Сандры, врач просмотрела кардиограмму Дайаны и решила, что увеличивать дозу рискованно, предпочтительнее заменить препарат. Она связалась с Анной Гримвэйд и высказала ей свое мнение.

– Я думаю, вы правы, дозу увеличивать рискованно, – согласилась Анна. – Дайана уснула?

– Да. Думаю, она проспит часа три.

– Сейчас я должна уехать в Сити, меня ждут. Вернусь через два часа, тогда мы примем окончательное решение относительно препарата. Если за это время что-то изменится, немедленно сообщите.

В Сити, в Хаят отеле, Анну ожидала Сильвия Нортон, позвонившая ей час назад и попросившая приехать по возможности раньше. Это поразило Анну – никогда прежде Сильвия не позволяла себе оторвать ее от дел в рабочие часы. Едва переступив порог номера, она на миг замерла, потрясенная тем, как осунулась и похудела ее подруга за те полгода, что они не виделись.

Задавать вопросы не было смысла, Анне, как врачу, это стало понятно сразу. Сильвия поймала ее взгляд и криво усмехнулась.

– Что, дорогая, не нравлюсь? – она опустилась на широкий кожаный диван, вытащила из сумочки листок бумаги и, положив его на низенький журнальный столик, слегка разгладила. – Можешь ознакомиться с заключением своих коллег, о нем, кроме Патрика и самих докторов, еще никто не знает.

Надев очки, Анна начала читать, и белый листок в руке ее мелко дрожал, а в голове сумбуром теснились мысли и воспоминания.

…Они дружили со школьной скамьи. Именно Сильвия познакомила Анну со своим кузеном Робертом Гримвэйдом и всячески содействовала их браку. Помимо желания блага ближнему, Сильвией руководили деловые соображения – ей стоило немалого труда убедить своего склонного к фантазиям кузена полностью доверить ей дела Энвижен, и она надеялась, что брак с ее близкой подругой поможет упрочить достигнутое между ними соглашение.

Прожив вместе десять лет, супруги Гримвэйд решились, наконец, обзавестись ребенком, и на свет появилась златокудрая Мэгги. Анна долгое время работала в Королевском госпитале, позже возглавляла реабилитационный центр в Брайтоне, а затем у Роберта неожиданно возникла идея открыть частную клинику. Анна, не слишком разбиравшаяся в бизнесе, все же не сразу решилась поддержать мужа. Она хотела было посоветоваться с Сильвией, но Роберт вспылил: «Если ты доверяешь мнению подруги больше, чем своему мужу…». Ну, и так далее.

Свободных средств у них было недостаточно, процент по кредиту в банках довольно высок. Решив не связываться с кредитами, Роберт, в конце концов, убедил жену продать большую часть недвижимости и вложить деньги в свое довольно сомнительное предприятие. Этот нелепый поступок еще раз подтвердил правоту мнения Фрэнка Гримвэйда о внуке его сестры.

Дела в клинике с самого начала пошли неважно, но Роберт, вместо того, чтобы пригласить грамотного специалиста, взялся сам вести бухгалтерию и еще больше все запутал. В девяносто пятом после аудиторской проверки он вынужден был объявить себя банкротом, а вскоре после этого скоропостижно скончался от инфаркта. Вдова его оказалась в незавидном положении – вся недвижимость, кроме собственного дома, была продана или заложена, деньги, нажитые за годы супружества, пропали.