Тень и её демон

— Что произошло, Карьян? Кто это?

— А как же барьер? Он нарушен?

— Вы разве не должны оставаться у границы?

Конвоиры молчали, никак не реагируя на эти и другие вопросы, просыпавшиеся на нас как просо. Я опустила голову и отвела глаза в сторону. Не хотелось, чтобы кто-то меня запомнил и — хуже того! — признал во мне Эсстель.

Только один человек из толпы мог заставить меня вздрогнуть и вскинуть подбородок.

— Карьян! — требовательный окрик застал врасплох не только меня, но и моего сопровождающего. Он остановился, неохотно обернулся.

— Чего тебе, Терри?

Я смотрела на человека, который опирался всем телом на костыль, оберегая забинтованную ногу, и не узнавала в нем обладателя знакомого бархатистого голоса. Чёрные кудри с серебристыми прядками перехватывала напитавшаяся кровью повязка на голове, а один из рукавов синей рубашки болтался ниже локтя.

— Не пускай это к принцессе! Я же просил!

От потрясения я не сумела справиться с дыханием и подавилась кашлем. Зажала рот ладонью, но с приступом уже было бесполезно бороться. Его нужно было пережить. И дышать носом. Успокоиться. И прекратить проверять руки после того, как кашель закончит терзать грудь. Я незаметно вытерла ладонь о штанину.

До того, как я отдышалась, Терри успел ещё что-то сказать Карьяну. И получил в ответ:

— Не вмешивайся, это больше не твоё дело. Навоевался уже.

— Ты не можешь списать меня вот так просто! — возмутился Терри и шагнул вперед. Видимо, забыл на мгновение, что не может наступать на больную ногу. Едва не упал.

Лицо Карьяна исказилось. Он и не пытался скрыть сочувствие к раненому, густо замешенное на презрении.

— Ты сам себя списал Терри, и я тут ни при чем. Как я и говорил, Арчер слишком многое позволял тебе. Ты подставил принцессу, подставил Парриша и не оправдал моего доверия. Не надо за нами ходить — я сам спущу тебя с лестницы, если увижу наверху. Отступись от них обеих — и тогда тебе сделают новую руку.

С этими словами Карьян развернулся к Терри спиной и больше не оборачивался. Я запнулась на ровном месте, не в силах оторвать взгляд от искалеченного Терри. Ко мне потянулся один из молодых магистров, хотел взять за локоть, но вовремя отдернул пальцы. Ограничился просьбой не задерживаться. Я не стала спорить. Отчего-то чувствовала себя виноватой из-за того, что до меня нельзя дотронуться. Синие огоньки искорками осыпались с моей рубашки при ходьбе.

Я ещё несколько раз оглянулась. Терри остался стоять на месте у подножия лестницы, ведущей на второй этаж. Его светлые глаза сверлили белую спину лидера. Но в какой-то момент я поймала прожигающий взгляд на себе. Меня пробрала дрожь. Никто и никогда не смотрел на меня с такой ненавистью.

Что с ним произошло?

Карьян отвесил церемонный поклон красному креслу и доложил, что привёл девушку, прошедшую сквозь барьер. «Как вы и говорили, госпожа, она здесь», — сказал он. Я хмыкнула. «Как и говорили».

«Легко предсказывать то, что идёт в точности по плану, не так ли, принцесса?» — мысленно обратилась я к тому же креслу.

Эсстель почти терялась за высоким подголовником, сбоку глянешь — только тонкие ноги под складками юбки торчат наружу. На узких ступнях уютные домашние тапочки. На коленях лежала девичья записная книжка в легкомысленной розовой обложке с цветами.

Левая рука моего оригинала покоилась на перевязи, но — хвала Создателю! — всё же осталась при ней, голову умело забинтовали. Видели бы сейчас свою луноликую принцессу поэты, которые сравнивали сияние ее безупречной кожи с розенским мрамором! Лицо Эсстель выглядело так, будто она упала с бесконечной лестницы и все ступеньки пересчитала носом.

Но при этом яркие глаза горели все тем же непримиримым огнем, что и всегда. Я хорошо узнавала этот взгляд. В таком состоянии принцесса взрывоопаснее, чем зелье. Прицельный бросок вазой или оплеуха газетой — это меньшее, на что можно рассчитывать.

Я обошла кресло стороной, не веря, что у кого-то хватило дерзости напасть на будущую королеву. Когда я видела её в последний раз, она, хоть и изрядно потрепанная, не выглядела такой… поломанной.

Рядом с ней облокотившись о каминную полку стоял усатый мужчина в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и отмерял порошок, пересыпая его из пузатой баночки в склянку с узким горлышком. Когда мы вошли в кабинет, он на минуту прервал своё занятие, внимательно изучил мой костюм, осуждающе цыкнул языком, но ничего не сказал.

— Лансель не справился, — коротко доложила я.

Принцесса близоруко сощурилась, разглядывая меня с ног до головы. Разбитая верхняя губа плохо шевелилась, так что я не поняла, удостоилась ли я высочайшей улыбки или брезгливой гримасы. Уж на что я поднаторела в расшифровке движений мимических мышц, но затруднилась бы сказать точно, что она подумала, глядя на меня.

— Ты в порядке? — сухо спросила принцесса. Длинные пушистые ресницы легли на бледные щеки. Эсстель здоровой ладонью расправила складки платья на коленях.