Тень ивы

При внешнем спокойствии и рассудительности, которых добились после нескольких месяцев лечения в больнице тамошние врачи, Римма Владимировна, конечно, мыслей о своей виновности не оставила, но говорить о них вслух перестала. Она и не изменилась, по существу, за время болезни: одержимость собственной внешностью и физической формой сменилась одержимостью самонаказания. И, что особенно тревожило Роксану, мать, которую они поселили в своей квартире, устремлялась к самоубийству, как только избавлялась от надзора. После больницы Миша с Роксаной привезли ее в свою квартиру, и какое-то время Косуля присматривалась к окрестностям, ничего не предпринимая. Но уже через месяц Роксана, вынужденная брать с собой в поход за продуктами и маму, и Вову, на какую-то минуту выпустила Римму из поля зрения, и та быстро затерялась среди полок с товарами. Найти мать удалось при всей спешности поисков и помощи очевидцев и полиции только через час у полотна железной дороги, проходящей километрах в пяти от торгового центра.

– Мама, что ты со мной делаешь? – закричала Роксана, стаскивая Римму с железнодорожной насыпи, где она стояла со скрещенными на груди руками, глядя вдаль.

– В следующий раз буду знать, что в это время поездов нет, – холодно сообщила дочери Римма.

После этого не однажды случались попытки ночного взлома закрытой балконной двери, которую Миша успел плотно укрепить с внутренней стороны решеткой, так же как и все окна в их квартире, расположенной на седьмом этаже. Непонятно как, но к одному замку на решетке Римме удалось стащить у дочери и до времени сохранить ключ, так что только шум открываемой створки позволил Мише успеть перехватить Римму на пути к подоконнику.

Ее тренированность еще несколько раз доказала, что справиться с ней может только он. В довершение ко всему врач, наблюдавший ее постоянно, при личной беседе, на которую Римму регулярно доставлял Миша, отказывался верить, что у его пациентки есть какая-то навязчивая идея самоуничтожения. Писать заявление о принудительной госпитализации Роксана не хотела категорически, а медицинских показаний не обнаруживалось, оставалось подстроить условия жизни под возникшую проблему.

Две недели назад они всей семьей переехали в новую квартиру на первом этаже, где на окнах стояли особо прочные стекла, все двери и даже встроенные шкафы закрывались на замки с сенсорными датчиками, подъездная дверь блокировалась из квартиры, но все равно – оставлять Римму Владимировну одну означало подвергать ее опасности. Даже сейчас, на время поездки в аэропорт, с Риммой осталась та же самая тетя Света, одна из немногих, кто сохранил не только ровные отношения с заболевшей знакомой, но и взаимопонимание.

Хотя, как догадывался Миша, помешай тетя Света раз-другой планам Риммы, тут же оказалась бы в числе тех, с кем Косуля почти не разговаривала, а если и разговаривала, то едва разжимая губы.

В общем, он предпочел бы улететь с женой и сыном, но поскольку досталось остаться с тещей, сейчас беспокоился о ней. Зная вековую выучку средиземноморской прислуги, за устройство Роксаны и Вовы в Барселоне он не переживал, а вот того, что сильная Римма сможет одолеть престарелую тетю Свету и овладеть, например, ножом или включить электроплиту – да мало ли еще что, боялся.

Так что момент, когда он прощался с женой и сыном, получился немного суетным, неспокойным: и Роксана уже копалась в сумке, проверяя паспорт и билет, и проснувшийся Вова однотонно канючил, стоя возле ее ноги, и Миша спешил домой. Он быстро обнял и поцеловал жену и сына, и они пошли к арке паспортного контроля: со спины абсолютно благополучные, красивые мама и ее ребенок.

Он подождал, загадав, обернется ли Роксана, – и она обернулась, показывая рукой: уезжай. Он помахал в ответ и сказал себе отчетливо: «Все получится».

Срочное сообщение агентства ИнтерМедиа

В ночь с понедельника на вторник 2 июля в небе над территорией Германии на высоте 12000 м столкнулись самолет ТУ-154 компании «Башкирские авиалинии», летевший в Барселону, и грузовой «Боинг-757» американской почтовой компании DHL, следовавший из Бахрейна в Брюссель. На борту российского лайнера находились 69 человек, включая 12 членов экипажа и 57 пассажиров, большинство из них – дети, летевшие в Испанию на отдых.

Михаил Пиднель.

Дочь по имени Римма.

Этот дом Миша нашел довольно быстро – он стоял в стороне от череды остальных, образующих какое-то подобие улицы в каком-то подобии города, если можно так назвать разросшееся во все стороны на десятки километров сосредоточение одиночных особняков. Это место между Веймаром и Йеной называлось Шлитте, о чем извещали таблички на заборах добротной кирпичной кладки, и от городка, где жил Пиднель-старший, они добирались ровно полчаса.