Тень Химавата

Одно неуклюжее движение – и он задел плечом торчащий из земли корень. Посыпался щебень. Мирон бросился на землю, замер.

Сак у костра дернулся, настороженно осмотрелся.

– Гребаные псы! – он с бранью запустил в лаз камень. – Я думал, их греки съели. Еще и скулит, сука…

– Ты чего? – заворочался один из воинов.

– Спи давай, – огрызнулся часовой, – скоро твоя смена.

Тот повернулся на другой бок и затих. Мирон вытер рукавом кровь с разбитого лица. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не стонать. Пришлось ждать, когда часовой снова опустит голову на грудь, тяжело засопит.

Диверсанты крадучись выскочили из шахты. Несколько взмахов – и часовые, не успев оказать сопротивление, отправились в загробное царство Папая и Апи, где выстроились у тронов божественной пары вместе с их сыном Таргитаем и тремя внуками.

– Все, расходимся, – шепотом приказал Зенон, вытирая нож о хитон.

Потом обратился к Мирону:

– Поднимай своих.

Отряд разделился на три десятки. Первая растаяла в ночи, бросившись по направлению к Северным воротам. Вторая во главе с Зеноном отправилась к агоре, где затаилась в саду перед дворцом Раджувулы.

Третья, нагруженная оружием, последовала за Мироном. Воины крались по ночному городу, следуя указаниям подростка. Застывали в подворотнях, заслышав стук копыт ночного дозора, ныряли в узкие улочки под защиту глинобитных заборов, заходили в пастады[217], стучались в дома.

Хозяева испуганно выглядывали наружу, но выслушав Мирона, тут же распахивали двери. Вскоре дом наполнялся жизнью, а из двора выбегал кто-то из сыновей со свертком в руках, чтобы сообщить надежным людям о начале восстания.

У Северных ворот разгорелась жаркая схватка.

Здесь саки не спали, поэтому напасть неожиданно не получилось. Заметив крадущихся людей, они подняли тревогу. Тогда греки, уже не таясь, выхватили оружие и бросились на врага.

Часовой размахнулся, чтобы рубануть акинаком подбежавшего диверсанта. Тот резко присел, пропустив меч над головой, а потом ткнул его кинжалом в живот.

Другой сак хладнокровно поднял подскочившего с мечом грека на копье, но тут же получил режущий удар под колено и с криком повалился на бок. Его прикончили выверенным уколом в шею.

Еще один дрался как сумасшедший, похоже оказался опытным воином. Уже двое греков корчились на земле, получив смертельные раны. Но вот в воздухе промелькнул нож, и сак, издав сдавленный хрип, рухнул лицом в грязь.

Диверсанты с трудом подняли балку, запирающую массивные створки. Те нехотя, со скрипом, разошлись в стороны. Один из греков упал, получив стрелу в спину. Товарищ выхватил факел из кольца, выскочил наружу.

Карийцы увидели, что у Северных ворот заплясал язычок пламени – условленный сигнал. Тогда они запалили сложенный у воды костер и поскакали к крепости. А вслед за ними к переправе уже мчалась конница Эрнака.

Город проснулся. Повсюду загорались огни. К агоре сбегались вооруженные чем попало греки. Многие сжимали в руке полученный от диверсантов меч.

В переулках и на площадях завязалась рукопашная схватка. Мужчины облепляли всадников словно мухи, стаскивали с лошадей, а женщины добивали их на земле лопатами и мотыгами. Дети подбирались к раненым сакам, наваливались гурьбой, тыкая в гада всем, что было под рукой – ножом, шилом, гвоздем…

Обезумевшие от ненависти, истерзанные и опозоренные жители Сиркапа жаждали одного – мести.

4

Утром следующего дня, когда они снова уселись на ковре, Санкарсан спросил:

– Что главное в астрологии?

– Звезды, потому что в переводе с греческого это слово означает «наука о звездах».

– Точнее.

Иешуа задумался.

– Звездный свет.

– Верно, – довольно заключил астролог. – А также солнечный свет, отраженный грахами, то есть планетами. Ты ведь заметил, что Луна меняет цвет?

– Еще как! Иногда она голубоватая, иногда с красноватым оттенком… Бывает даже серая, словно ее присыпали дешевой мукой.

– На самом деле свойства света, а значит, и окрас Луны зависят от невидимых глазом колебаний космоса.

– Вибрация Всеединого! – ахнул Иешуа. – Ты говоришь о том, что я когда-то узнал от Белшаццара, жреца бога Тота.

– Хорошо, – Санкарсан не мог скрыть радости, все указывало на то, что он имеет дело со знающим человеком. – Подготовленному человеку легче объяснить принципы джиотиш.

Он тщательно растер кисти рук, словно собираясь играть на струнном инструменте.

– Итак, свет любого небесного тела – маленькой Луны или огромного Солнца, близкого к нам Марса или далекого Сатурна – оказывает влияние на всех людей, на каждого человека в отдельности, а также на окружающую нас природу, в том числе и неживые объекты.

Иешуа вставил:

– Иначе говоря, одновременно на три плана вселенной: материю, мышление и дух, которые взаимодействуют согласно принципу Соответствия. Так учил великий Тот, которого греки назвали Гермесом Трисмегистом.