Тень в тени трона. Графиня

«Ну, не кипятись! Соображай. Понятно, что опыта нет, так учись, пока есть возможность», – вовсе не зло, а скорее с подначкой, ухмыляясь, смотрел на нее хозяин Компании.

– Ну а если турки не получат денег? – уже спокойней задала вопрос Даша.

– Тогда они не нападут. Для войны нужны средства, а османы сейчас «на мели». Но не обольщайтесь, Дарья Алексеевна. Деньги они получат, не нужно врать самой себе. Исходите из этого.

– Но их еще нужно довезти до столицы. В пути всякое может случиться. Большие деньги – большое искушение, а люди так слабы.

Даша внимательно смотрела в лицо Нортона, следя за его реакцией. Искусство плетения интриг приходилось осваивать на ходу.

Манера разговора, выбранная Гердом, была самая правильная. Она заставляла думать, комбинировать, строить и подстраивать ловушки своим жертвам.

«Учись, Дашенька, учись. Знания лишними не бывают. И опыт тоже», – голос бабушки нежно шептал в оба уха юной, начинающей интриганки. Следовало срочно восполнять пробел.

– Слабая обезьяна не справится с двумя жадными шакалами, но если их поссорить, шанс у мартышки появится, – улыбнулась княжна.

Нортон был просто в восторге: «А из нее может выйти прекрасная хищница. А опыт – дело наживное. Главное розовых очков нет, а здорового цинизма мы добавим, дайте срок».

– Верно! Но нужен повод.

– Так ведь деньги лучший повод. У нас на Руси есть такая пословица: «Вор на вора напал, вор у вора дубинку украл». Вот и мы кинем им кость. И пока шакалы будут грызть друг друга, кость заберем. А не жравши, кто ж на медведя нападать станет?!

Княжна только сейчас поняла, что ее спровоцировали на принятие решения и при этом еще и проконтролировали, и помогли принять лучшее. Век живи – век учись.

* * *

Сявуш-паша стоял перед невысокой, молодой и несомненно красивой женщиной. Одежды красного цвета только подчеркивали красоту и изящество Турухан-султан. Высокая грудь рожавшей женщины и чуточку презрительный взгляд.

По рождению она была украинка. В двенадцать лет оказалась в гареме султана под властью Кесем-султан. Выжить при этой волчице было непросто, а уж подняться до высот Валиде и подавно.

Борьба с коварной и беспощадной интриганкой Кесем была трудной, долгой и опасной. Схватка двух гадюк «под ковром» шла с переменным успехом. Турухан была на краю гибели, но сумела извернуться, и свекровь покинула этот блистающий мир пару лет назад, удавившись у себя в спальне.

Нет, не нужно думать, что интриганку Кесем убили. Ничего подобного. Ей просто однажды утром стало нестерпимо стыдно за те обиды, что она причинила молодой невестке, и она, взяв шелковый шнурок, просто удавилась – самостоятельно, без чужой помощи. Бывает. Другие так вообще на кинжал падали, случайно, раз пять подряд, а тут веревка, подумаешь.

Малолетний султан – Мехмед Четвертый – в государственные дела не лез, просто не любил он это. Его стихией была охота. Мотаться с молодыми нукерами по горам, ночевать у костра, выслеживать молодую ланку или кабана было намного интересней, чем сидеть в душной комнате и слушать скучные отчеты о налогах, податях, ленивых пашах и несправедливостях, творимых кадиями.

Мать вовсе не ограждала сына от управления. Ее принцип был прост: хочешь управлять государством – управляй. Всегда поможем, расскажем, дадим совет.

«Нет, спасибо. Вы уж сами. А я не хочу терять свое время, когда кровь кипит и хочется всего и сразу. Тратить свою жизнь на всякую государственную тягомотину», – неизменный отказ молодого султана просто вынудил Турхан поднять власть с пола и навалить на свои хрупкие женские плечи.

Конечно, если бы был надежный визирь, все было бы намного проще, но где его найти – одни воры и проходимцы.

Сявуш-паша был не лучше других пашей. Воровал не меньше всех остальных, но приходилось терпеть. Как и сама Турхан, Сявуш входил в ближний круг Кесем и в решительный момент предал ее.

Даже ходили слухи, что это именно он помог ненавистной свекрови удавиться – подержал веревку с одного конца, чтобы удобнее было старушке. И теперь он мог рассчитывать на доверие молодой султанши.

Положение с финансами в Османской империи было просто катастрофическим. Флот требовал денег, янычары требовали денег, кадии, паши, беи – все требовали денег. А казна была пуста. Поэтому предложение личного посланника шведского короля было встречено с энтузиазмом. Начался торг. Сошлись на трехстах тысячах гульденов – просили полмиллиона.

Денег у Карла в нужном количестве не оказалось, но барон Классон сумел договориться с Папой. Для банкира – а Александр Седьмой был из банкирской семьи Киджи – деления на католиков и протестантов не существовало вовсе.

На кону стоял такой куш, что Его Святейшество не моргнув глазом распорядился выдать требуемую сумму, в шведских, полноценных гульденах.

Деньги ждали османов в Палермо под надежной охраной, а процент уже начал капать в карман банкирского дома Киджи.

«Кому война и страдания, а кому мать родна», – эту мудрую мысль никто не отменял. Она века пережила и еще жить будет долго.