Теорема Столыпина

Вести сложную бухгалтерию не всегда могли даже писари, присылаемая отчетность не заполнялась (а часто вообще не велась), контроля за собранными деньгами не было, люди платили налоги за тех, кого не было в списках и т. д. и т. п. А еще многие селения должны были покрывать растраты своих начальников. Неверно насчитанные недоимки достигали десятков и даже и сотен тысяч рублей¹⁰⁷.

В подобном хаосе ни один казенный крестьянин не знал, сколько он должен платить в год податей, сколько за ним значится недоимок, внесены ли его деньги в Уездное казначейство. Однако такая обстановка была весьма благоприятна для самых наглых и беззастенчивых хищений со стороны местной администрации[29].

Самой тяжелой натуральной повинностью была рекрутская. И здесь также вскрылись крайне серьезные злоупотребления. Дружинин пишет, что поступавшие сотнями «заявления о неправильной сдаче в рекруты» были самым массовым видом жалоб¹⁰⁸.

Ревизия установила, что посемейные рекрутские списки «почти повсеместно» ведутся с нарушением закона. Волостная администрация сплошь и рядом произвольно изменяла их, подделывала, нарушая очередность семей в этих списках — разумеется, не бесплатно.

Не меньше несправедливостей творилось при сдаче рекрут. Богатеи могли не только купить охотника или зачетную квитанцию, им не сложно было подкупить сельское начальство, угостить мир несколькими ведрами водки и даже обеспечить себе поддержку бедноты[30]. Часто рекрутов сдавали без согласия мира и без какого бы то ни было мирского приговора¹⁰⁹.

Третий комплекс проблем, вскрытых ревизией, касался системы управления казенной деревней.

Дружинин пишет, что отчеты ревизоров на основании множества фактов солидарно и категорично констатировали, «что вся организация выборной и коронной администрации ведет государственных крестьян к упадку и разорению. Сельские и волостные органы избирались крестьянами на мирских сходах.

„Мир“, уходивший своими корнями в глубокое прошлое, представлялся и самому Киселеву, и многим из его современников хранителем народных обычаев, крестьянским оплотом против несправедливостей и насилий.

В действительности в условиях крепостнического строя и разложения патриархальных устоев крестьянское самоуправление, за исключением северных районов, переживало состояние упадка и вырождения.

Расслоение крестьянства и давление бюрократии превратило сельскую общину в орудие деревенских богатеев и уездных чиновников. Напрасно мы станем искать в конкретных материалах ревизии доказательства свободы, и независимости крестьянского самоуправления.

Черты идеализации, которые придавались сельскому миру в описаниях славянофилов, быстро стираются в свете материалов Киселевской ревизии.

Сухие протокольные записи ревизоров разнообразных губерний дают безрадостную картину мирской жизни государственной деревни.

Мирской сход — это прежде всего пьяная сходка, которая инсценируется деревенскими кулаками и сельскими начальниками около и внутри питейного дома.

Мирские выборы, которые в принципе являлись важнейшим актом самоуправляющейся общины, определяя состав ее исполнительных органов, проходили в обстановке полного беспорядка и пьяного угара»¹¹⁰.

Деревнями и выборным начальством повсеместно заправляла кучка бойких и своекорыстных богатеев («мироедов»). Они умело манипулировали сельскими сходами, заранее покупая голоса участников за ведра водки и мелкие денежные подачки.

«Приговоры составлялись и подписывались pro forma, ни в малейшей мере не выражая мнения трудящейся массы деревни. Как правило, на мирском сходе закладывались основы того произвола и повсеместного грабительства, которым систематически подвергались государственные крестьяне».

Вот как изображает выборы ревизор Московской губернии.

Активная часть «предвыборной кампании» стартует за несколько дней до схода. Тот, кто хочет стать, например, волостным головой, объезжает округу с бочонком водки с «изветами» на нынешнего носителя власти или же с широкими обещаниями в случае, если сам занимает этот пост.

«Потом собирается сход толпою, без всякого порядка и разделения даже на стороны, но всегда в сопровождении вина и буйства. Сельский заседатель, играющий с земским (исправником) в таковых случаях важную роль, предлагают или заставляют предлагать одного за другим двух или трех кандидатов, которых общество — уверены они — не изберет.

Проходит три, четыре часа, мир мало-помалу расходится, засыпает и утихает. Этим и оканчивается выбор. Затем земский со сговорившимися пятью или шестью человеками пишут приговор, означая в оном произвольно и согласившихся, и несогласившихся, или не бывших даже на сходе. Все это везется в город и тем проформенность оканчивается».