Теория выигрыша

Действительно. Он же по нему звонит. Она, наверное, посылала, но забыла. Она кого-то просила, и этот кто-то оставил ее координаты, а мужчина все перепутал, да какая разница!

– Вы предлагаете мне работу?

– Ну да. У нас интернет-газета. Я предлагаю вам должность корреспондента. Зарплата тридцать пять тысяч рублей минус подоходный налог. Все социальные гарантии согласно Трудовому кодексу. Приступать можно со следующей недели.

В груди заныло: журналистом работать.

– Мне надо подумать.

– У вас три дня.

Эти дни она ходит задумчивая. Охранник по-своему толкует ее состояние и ловит Лидию в подсобке.

– Лидия! – шепчет на ушко. – Ну что ты грустишь? Такая молодая, такая красивая, как тебя развеселить?

Она смущенно хихикает.

– Да не переживай ты! – веселится он. – Тебе-то что переживать? Неужели работу не найдешь?

– Какую работу? – пугается она.

– Да арестовали вчера владельца-то нашего. Это мне друзья по секрету сказали. За контрафакт и неуплату налогов.

– Не выпутается?

– Он-то, может, и выпутается, дело-то липовое. Но сеть его развалят. Жена… ну, жена сама понимаешь кого… она владеет другой сетью, а он мешает. Начнут с московских магазинов: помещения станут продавать. На наш магазин уже покупатели есть. Да ты не переживай, у меня друзья на рынке работают, духами контрафактными торгуют. Им продавщица нужна. Пойдешь?

Она мычит и выныривает из-под его руки.

Как вовремя из газеты позвонили. Зарплата хорошая. Офис недалеко, все чудесно устроилось. Да вот только возьмут ли?

Ее берут.

Здесь солидно, оформляют по всем правилам (а она до последней секунды боится, что это какая-то большая разводка, потому что не может вспомнить, что посылала свое резюме). Но нет: социальное страхование, ИНН, договор на год.

Договор поражает воображение. Он на девяти листах, и вопросы в нем… «Кто из ваших родственников был на оккупированных территориях?»

– Каких территориях? – растерянно спрашивает Лидия.

– Не бери в голову, – смеется кадровичка. – Напиши что-нибудь. Это старые анкеты, они их за собой всюду таскают, просто ни у кого руки не доходят разработать новые. Более соответствующие.

Лидия пишет про оккупированные территории, про судимости свекрови и свекра – не имею свекра и свекровь, судимости родных братьев свекрови и свекра – не имею, судимости отчима – не имею, судимости матери отчима – не имею, судимости первой жены отчима – не имею, ее вдруг накрывает приступ смеха. И кадровичка хохочет вместе с ней.

– Это не проверяют, – говорит она сквозь смех. – Я чего смеюсь: у нас тут уже столько пародий на эту тему было. В стенной газете. Некоторые очень смешные.

Все проясняется в тот же день. Интернет-издание, в которое Лидия пришла работать, когда-то было задумано как либеральная оппозиционная газета. Первый его хозяин сейчас в бегах в Израиле. Сначала издание действительно было либеральным, но, когда оно раскрутилось, его без лишнего шума перекупил некто, имеющий отношение к органам. История хитрая и, как объяснили ей, распространенная: аудитория-то осталась оппозиционная, а обработка мозгов пошла уже с другой стороны.

Но осторожно – чтобы не заметили.

Через полгода работы она здесь своя. Она опубликовала несколько статей, и главный редактор ее хвалил. Она очень старается, даже заискивает перед главным. Больше всего на свете она хочет, чтобы ей продлили договор. Она даже молится об этом перед сном. Лидия впервые в жизни влюбилась в свою профессию. Хорошая профессия, интересная. Как она раньше этого не видела?

Лидии немного стыдно, что она такая взрослая – и корреспондентка. На этой должности у них работают студенты первых курсов факультета журналистики. Молодые девчонки двадцати лет. Она должна была оказаться на этом месте семнадцать лет назад, если бы постаралась. Она все равно оказалась на этом месте.

– Зайдите к главному, – говорят ей. – Он сказал: срочно.

Она идет по коридору и думает, что, может, судьбу не изменишь? Что бы ты ни делал.

«И может, мне были суждены семь лет семейной жизни, – думает она. – Я прожила их с Артемом. Если бы я вышла замуж за другого человека, то он бы умер через семь лет».

Вчера она зачем-то позвонила Артему.

– Слушай, давай не будем дуться друг на друга, – сказала. – Что нам делить?

– Да уж нечего, – согласился он.

– Как ты?

– Нормально. На радио программу веду.

– Платят хорошо?

– Плохо.

– А я в газете.

– Молодец.

– Ты не женился?

– Да ну на хер. У меня однокомнатная квартира. Куда мне жениться?

– А я замуж выхожу.

– О! Поздравляю! И кто же этот счастливчик?

– Банкир.

Он, кажется, не поверил. Сейчас она уже жалеет о своем звонке. Зачем она так сказала?

Это ей теперь мешает. Она и так проговаривает про себя их разговор, и эдак. Вроде, немного слов, что там проговаривать, но она повторяет: «Банкир». Кажется, это прозвучало истерично?