Терапия памяти

– Я постараюсь сделать все, чтобы убедить Аделину Эдуардовну не делать поспешных выводов. Но, думаю, это не понадобится. О вашем ночном геройстве говорят даже гардеробщицы, – улыбнулся психолог. – Так что… будем разговаривать?

– Будем! – твердо сказала Ульяна, отрезая себе все пути к отходу.

Регина

В утренних новостях о гибели Ариши, конечно, не сообщали. Думаю, даже не потому, что ее дядюшка подсуетился, а просто потому, что слишком уж незаметной она была, моя Ариша. Незаменимой, очень нужной – но незаметной. Наверняка даже в тусовке никто не знал о случившемся. Да и кому там вообще есть дело до другого?

Но мне теперь нужно ускорить процесс, пока до меня тоже не добрались. Я не могу быть уверена в том, что Ариша ничего не сказала, очень хочу – но не могу. Она была слабенькой, хрупкой, легко обижалась…

Господи, а я, свинья, так часто говорила ей гадости, подкалывала, язвила… действительно, только потеряв по-настоящему, безвозвратно, мы понимаем, как были несправедливы к человеку, когда он был рядом. И теперь уже ничего невозможно исправить, ничего…

Ариша-Ариша, прости меня, если можешь…

Даже то, что вчера мне сделали операцию, отошло на второй план. Сейчас не это было важно. Да, в конце концов, операция эта была нужна всего лишь для того, чтобы обеспечить себе алиби, теперь-то что юлить и скрывать правду от самой себя? Так что, черт с ней, с этой мордой, заживет, куда денется… Надо искать какого-то телевизионщика с громким именем, охочего до сенсаций, – только так я смогу убить двух зайцев сразу.

Как назло, у меня была проблема с запоминанием имен – этим всегда занималась Ариша, от меня же такие мелочи ускользали, я уже через час не помнила, кому давала интервью. Но ведь есть еще Макс Османов… Обиженный мною Максик. И вот он-то мне и поможет.

Помнится, Ариша говорила, что брат его работает на одном из федеральных каналов как раз в программе, занимающейся расследованиями громких и грязных делишек в разных сферах. И вот он-то мне и нужен.

Я быстро нашла в телефоне номер Максима и набрала, моля Бога, чтобы тот был уж если не на ногах, то хотя бы трезв.

И мне повезло – Макс снял трубку и сразу кинулся в атаку, даже не поздоровавшись:

– Регина! Ну ё-моё! Ты что, по слогам читала? Сколько времени нужно, чтобы прочитать по диагонали сценарий и понять, что роль писана для тебя? Меня Арсений каждый день трясет, как грушу!

Ну, положим, это вранье, и алкоголик Колпаков, трусоватый и влюбленный в себя, никого трясти не мог в принципе, это Максик себе цену набивает.

– Слушай, дорогой, ты уж прости… тут такие дела… мне было не до чтения, – начала я с надрывом в голосе. – Скажи, твой брат… – я сделала паузу, надеясь, что Османов догадается подсказать мне имя своего звездного братца, но тот не спешил. – Как его… вот же память…

– Ленька, – сжалился Максим.

– Да, точно! Леонид же… надо же, такое имя редкое, а я забыла… так как у него дела?

– Регина, ты в себе вообще? Ты мне звонишь, чтобы узнать, как дела у Леньки?

– Ты погоди кричать… тут такое дело… брат твой может сделать сенсационный материал, и тебе в этом тоже будет небольшой гешефт, Максим. Но мне нужно, чтобы ты срочно дал мне его номер.

– Ты определенно сдурела… да Ленька с тобой говорить не станет, его ваши актерские байки не интересуют.

– Макс, ты мне номер дай, а я разберусь.

– Сценарий прочитаешь?

– Клянусь, как только с братом твоим все решу – в ту же минуту сяду читать! – пообещала я совершенно искренне, хотя каждому, кто хоть раз видел меня на экране, мгновенно становилось понятно, что это не более, чем актерская игра.

Ни читать сценарий, ни сниматься в сериале по нему я не собиралась. Да и вряд ли Колпаков этого захочет, когда все, что я задумала, реализуется.

– Хорошо, – сдался Макс, – записывай.

Я схватила карандаш и салфетку с тумбочки, быстро записала телефонный номер:

– Максик, ты чудо! Целую нежно! – и сбросила звонок.

Немедленной реализации моего плана помешала медсестра Люба, вошедшая в палату с лотком, в котором лежали два шприца.

– Укольчики, Регина Владиславовна.

– Мне не нужно обезболивающее, спасибо.

– Это антибиотики, после операции положено. Как переночевали?

– Отлично, – буркнула я, ложась на кровать и готовясь к малоприятной процедуре.

Люба уколола совершенно незаметно, как это делала и Женя вчера, и я удивилась – их что, специально сюда подбирают, чтобы клиенты уколов не замечали?

– Завтракать в столовую пойдете?

– Если можно, пусть сюда принесут, я сегодня не хотела бы из палаты выходить, – попросила я, и Люба кивнула.

– Хорошо. Матвей Иванович будет попозже.

– Что-то случилось?

– Нет, все в порядке, – лицо медсестры осталось непроницаемым, и я так и не поняла, почему Мажаров задержался с обходом.

Когда за ней закрылась дверь, я, сев на кровати по-турецки, снова взялась за телефон.

Через пару минут напряженного ожидания в трубке раздался хрипловатый сонный мужской голос:

– Я слушаю.

– Леонид? Здравствуйте. Ваш номер мне дал Максим Османов, ваш брат. Меня зовут Регина Шелест.