Терапия памяти

– Хорошо, – произнес Мажаров, глядя поверх моей головы. – Я выпишу пропуск. Но ваш приятель должен пообещать, что название клиники не прозвучит нигде – иначе я подам на него в суд за проникновение на частную территорию.

– Матвей Иванович! – я смотрела на него с благодарностью, прижимая к груди руки. – Я вам клянусь – Леонид не упомянет даже названия города, потому что это может навредить и мне. Я же не собираюсь выступать свидетелем, неужели вы этого не понимаете? Я ведь до суда не доживу. Мне нужно тихо долечиться и уехать – на год, на два, сколько потребуется, пока шум утихнет. Только и всего. Я все продумала, не учла только, что не успею Аришу из-под удара вывести, просто не подумала об этом… собственно, это я ее оставила жить в моем доме… но я ведь не могла представить…

– Знаете что, Регина Владиславовна… мне совершенно не хочется знать больше, чем я уже знаю, – перебил меня Мажаров, поднимаясь с диванчика. – Более того… я всегда считал, что идти по головам даже ради высокой цели – это низко. А месть не всегда является двигателем для добрых дел.

– Месть? – опешила я. – Что… что вы имеете в виду?

Но Мажаров уже уходил из зимнего сада, только отмахнувшись от моего вопроса, как от чего-то совершенно неважного. Я так и осталась сидеть под огромной пальмой, мучимая единственным вопросом – как он понял?

Аделина

Выйдя из кабинета, я отошла ровно настолько, как позволили напряженные до предела нервы, и опустилась по стене прямо на пол, Матвей даже не успел меня подхватить.

– Деля, что? – присаживаясь на корточки рядом, он обеспокоенно заглядывал мне в лицо, а меня мутило.

– Кошмар какой-то… – пробормотала я, вытирая здоровой рукой лоб, хотя тот был совершенно сухим.

– Бедная девочка… – проговорил Матвей. – Аделина, а ведь это мы виноваты.

– Я знаю. Теперь ты понимаешь, почему я так настаиваю на этих предварительных визитах к психологу? И даже он в этот раз ничего не смог выявить заранее. Если бы Иван дал мне хоть намек на то, что с ней что-то не так, я бы не подпустила ее к столу вообще – а не то что устроила такой аврал…

– Деля, всего не предусмотришь. И потом – она ведь проходила и медкомиссии, и медосмотры, и никто ничего не выявил.

– А то ты не знаешь, как у нас проводятся эти медосмотры, особенно при поступлении в институт! Да и потом… мыло не ест – здорова. Как думаешь – это шизофрения?

– Думаю, что это просто сильный стресс. И потом… у нее явно какие-то проблемы из детства, она ведь отца увидела, не кого-то еще.

– У нее отчим, а не отец. Прудковский из горздрава.

– Но видела-то она отца и разговаривала с отцом. Вряд ли отчима она звала папой.

– Ну, почему? – вяло возразила я. – Такое часто бывает, особенно если с малых лет…

– Нет, Деля, тут другое. Кто-то из парней говорил, что это именно отец ее привел в фехтование, что он выбрал ей самый сложный его вид. То есть отец был в сознательном возрасте, не может она отчима папой звать, – настаивал Матвей.

– Да это ладно… что теперь с ней делать, вот вопрос. Я чувствую себя отвратительно, – призналась я, ловя руку мужа и прикладывая ее к щеке. – Ну, скажи… ты ведь тоже так думаешь?

– Нет. На ее месте мог оказаться Басалаев, Авдеев – кто угодно. И никто не поручится за то, как бы они себя повели. А Ненашева, кстати, отлично справилась, ты же видела. Она хирург от Бога, вот клянусь тебе. Я с таким ассистентом давно не работал – чтобы только подумал еще, а она уже делает. Нет, Деля, ты сделала все правильно. Просто у нее что-то еще и до этого произошло, вот и наложилось. Думаю, Иван разберется и все нам подробно расскажет. А сейчас… ну-ка, вставай, разлеглась тут среди коридора, а еще хозяйка, – он помог мне встать на ноги, отряхнул халат сзади. – Идем, посмотрим нашу неудачливую блогершу.

– С чего бы это неудачливую? Она в рубашке родилась – так глазницу развалить, а глаз цел, – возразила я, опираясь на руку мужа. – На месте папеньки я бы первое, что сделала, когда она соображать начнет, так взгрела бы ее хорошенько.

– Надеюсь, так и будет, – рассмеялся Матвей.

В палате, куда после операции поместили девушку, сидел Васильков. Он рассеянно смотрел на монитор и машинально отстукивал ритм ногой по тумбочке.

– Дядя Слава, ты чего тут? – удивилась я. – Может, домой поедешь?

– Еще чего? Я что, перетрудился? А вот ты бы ехала.

– Ну, это я сама решу. Как здесь? – я кивнула на неподвижно лежащую с забинтованной головой девушку.

– Вроде ничего. Если гематому нигде не проглядели – нормально все будет.

– Я вам дам – проглядели! Нейрохирург зачем толокся в операционной?

– Да я так, для острастки… – отмахнулся Васильков. – Показатели хорошие, надо будет попозже компьютерную томограмму сделать – просто на всякий случай.