Тернистый путь к dolce vita

– Маша, я хотел бы обсудить с тобой новогодний эксцесс, – сказал Валерий Николаевич, когда пара вернулась домой. – Знаешь, у Платона есть гениальный миф, иллюстрирующий сущность индивида. Человек подобен колеснице, в которую впряжена пара коней — эмоция и воля. И пара эта в своей безудержной удали способна понести и разбить колесницу. Но на облучке сидит разум, управляющий и волей, и эмоцией. Нельзя допускать сверхвозбудимости, как, впрочем, нельзя подавлять себя сверхдисциплинированностью (что, следует заметить, тебе не свойственно ни в малейшей степени), нужна золотая середина, которую обеспечивает разум, позволяющий осмысливать, анализировать и принимать решение, адекватное картине мира. У тебя, увы, и картина мира смазалась, и с эмоциями ты не совладала. Так нельзя!

– Так чо, мне надо было отдаться этому подонку? – зло спросила Маша.

– Дорогая, я ведь вовсе не об этом…, – огорченно вздохнул Валерий Николаевич.

***

Совершенно по-барски прозвучало предновогоднее послание Маши одноклассницам:

«В последние дни уходящего года я подвожу итоги того, что я успела сделать за три года учебы и работы в Питере, чего добилась.

Итак, через полгода я получу диплом менеджера по рекламе и связям с общественностью, я приобрела много друзей, среди которых есть знаменитости, у меня было множество потрясающих съемок с замечательными фотографами, я стала моделью успешных торговых брендов, снималась в кино, много путешествовала. И это ли не счастье, это ли не успех?!!

А что хорошего и полезного сделали в этом году вы, мои дорогие подружки? Каковы ваши личные достижения? Пишите, что-то вы редко стали отвечать на мои послания».

***

Уходящий високосный год оправдывал свое разрушительно-мистическое предназначение. В эту новогоднюю ночь, находясь в гостях, Кира почувствовала недомогание, вызвала такси и поехала домой. В машине она потеряла сознание, и мерзавец таксист, добравшись до указанного адреса, затащил ее в первую попавшуюся парадную без кодового замка и сбежал, прихватив сумочку Киры.

Ранним утром один из жильцов, собравшийся выгулять собаку, обнаружив лежащую без чувств женщину, вызвал скорую.

– И здесь проспится, ничего с ней не сделается, – заявил явно нетрезвый после новогодней ночи фельдшер и категорически отказался забирать Киру, но мужчина пригрозил ему грандиозным скандалом с привлечением прессы и в конце концов ее увезли в больницу.

Двухсторонняя пневмония – следствие многочасового лежания на ледяном полу парадной, чуть было не свела женщину в могилу. Но едва она пошла на поправку, как у нее обнаружили рак головного мозга.

Маша, телефон которой Кира назвала, как только пришла в себя, навещала подругу в больнице практически ежедневно. За эти годы она так к ней привязалась, что мысль о ее смерти приводила ее в отчаяние. Эта женщина была для нее больше, чем подругой, – наставницей, добрым ангелом. Они были как сестры: Кира – старшая, Маша – младшая…

Вскоре Киру перевели в хоспис, и женщина поняла, что это конец.

– Маш, – обратилась она к подруге, когда та в очередной раз пришла ее навестить, – пойди ко мне домой, там на шкафу лежит ключ от сейфа, открой его и возьми оттуда деньги.

– Что ты! – замахала руками Маша. – У меня есть, Валерик мне ни в чем не отказывает, да ты и не ешь ничего, смотри, тумбочка ломится от продуктов, а еще в холодильнике…

– Мне нужно другое! – перебила ее Кира и, притянув к себе, прошептала: – Достань мне наркотики, иначе я сойду с ума, мне их обезболивающие уже не помогают.

Маша наобум поместила в «Твиттере» лаконичный пост: «Помогите, нужны наркотики».

Наутро поступило более десяти предложений. Маша перевела деньги на указанный в одном из сообщений счет, а позже забрала кокаин в обозначенной закладке и принесла его подруге.

Кира с жадностью вдохнула порошок. Глаза ее заслезились, и она начала чихать, но вскоре успокоилась, мышцы лица расслабились, исчезло страдальческое выражение, и она улыбнулась.

– Хорошо-то как, я уж боялась, что до последнего вздоха буду корчиться в муках, спасибо, Машка, ты настоящий друг.

Маше стало так жалко подругу, что она разрыдалась.

– Да не реви ты! Все там будем, глядишь, и свидимся на том свете. А смерти я не боюсь, я, наоборот, тороплю ее. Она – мое избавление: от непутевой жизни, от неизбежных при моей болезни мучений…, – Кира замолчала и закрыла глаза. Лицо ее приняло умиротворенное выражение, она удивительным образом похорошела… Такой красивой Маша ее еще не видела.