Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только

Морей красавец окрыленный!Тебя зову — плыви, плывиИ сохрани залог бесценныйМольбам, надеждам и любви.Ты, ветер, утренним дыханьемСчастливый парус напрягай,Волны незапным колыханьемЕё груди не утомляй (2, 183).

Сблизиться чиновнику 10-го класса с женой генерал-губернатора было весьма сложно. Помогла княгиня В. Ф. Вяземская: 10 июня она гуляла с Воронцовой по берегу моря, а Александр Сергеевич сопровождал их. Помогла Вера Фёдоровна графине и осмыслить масштабы поэтического дарования Пушкина. А он, воспаривший от великого счастья в небеса, не замедлил оповестить Елизавету Ксаверьевну о своих чувствах:

«Не из дерзости пишу вам, но я имел слабость признаться вам в смешной страсти и хочу объясниться откровенно. Не притворяйтесь, это было бы недостойно вас — кокетство было бы жестокостью, легкомысленной и, главное, совершенно бесполезной, — вашему гневу я также поверил бы не более — чем могу я вас оскорбить; я вас люблю с таким порывом нежности, с такой скромностью — даже ваша гордость не может быть задета.

Будь у меня какие-либо надежды, я не стал бы ждать кануна вашего отъезда, чтобы открыть свои чувства. Припишите моё признание лишь восторженному состоянию, с которым я не мог более совладать, которое дошло до изнеможения. Я не прошу ни о чём, я сам не знаю, чего хочу, — тем не менее, я вас…».

Д. Хейтер. Портрет Е. К. Воронцовой. 1832

Воронцова была холодной и расчётливой женщиной, никаких чувств по отношению к поэту она не испытывала, но обижать «несчастного» молодого человека[49] не хотела. Поэтому в один из последних дней пребывания Александра Сергеевича в Одессе она встретилась с ним у моря и подарила на память о себе перстень-талисман, который Пушкин позднее прославил в одном из своих лирических шедевров:

Храни меня, мой талисман,

Храни меня во дни гоненья,Во дни раскаянья, волненья:Ты в день печали был мне дан.Когда подымет океанВокруг меня валы ревучи,Когда грозою грянут тучи —Храни меня, мой талисман.В уединенье чуждых стран,

На лоне скучного покоя,В тревоге пламенного бояХрани меня, мой талисман.Священный сладостный обман,Души волшебное светило…Оно сокрылось, изменило…Храни меня, мой талисман…Пускай же ввек сердечных ран

Не растравит воспоминанье.Прощай, надежда; спи, желанье;Храни меня, мой талисман (2, 257).

Словом, как говорят в народе, не обломилось Александру Сергеевичу. Об этом говорила и В. Ф. Вяземская:

— Я была единственной поверенной его огорчений… Он был в отчаянии от того, что покидает Одессу, в особенности из-за некоего чувства, которое разрослось в нём за последние дни. Это очень целомудренно, да и серьёзно лишь с его стороны…

Интимной близости с женой генерал-губернатора не случилось, но чувство поэта к Елизавете Ксаверьевне было очень сильно, и он ещё долго лелеял память о нём в своей непревзойдённой лирике: «Всё кончено, меж нами связи нет…», «Приют любви, он вечно полн», «Храни меня, мой талисман», «Пускай увенчанный любовью красоты», «Сожжённое письмо», «Всё в жертву памяти твоей», «В пещере тайной в день гоненья». Кроме этих стихотворений в рукописях поэта исследователи его творчества насчитали более тридцати зарисовок Воронцовой аж по 1829 год.

Талисман

Пушкин всю жизнь хранил кольцо, подаренное ему Елизаветой Ксаверьевной. О его происхождении существуют две версии. По одной — это подарок одного из караимских ханов графу М. С. Воронцову; по другой — хан одарил кольцами (их было два) отца Воронцовой, польского магната Ксаверия Браницкого.

Впервые описание кольца появилось в каталоге пушкинской выставки 1880 года в Москве: «Крупное золотое кольцо витой формы с большим камнем красного цвета с восточной надписью: Симха, сын почтенного рабби Иосифа, да будет благословенна его память». Камень имел восьмиугольную форму Пушкин очень гордился подарком и называл его «мой талисман». Александр Сергеевич верил, что кольцо обладает магическими свойствами: дарит красноречие, привлекает удачу, укрепляет память и защищает от козней врагов. Первый биограф поэта П. В. Анненков говорил, что Пушкин «соединял даже талант свой с участию перстня».