Тевтонский крест

— Смешной он такой! — заливисто хохотала Ядвига. — Все норовил ко мне под юбку залезть, пока супружница не видит. А у самого рога — в дверь не пройти. Женушка-то его давно уж полюбовничка себе завела — десятника городской стражи. Я купчишке отказала в ласках. Ох и осерчал же он — жуть! Грозился выгнать меня, да супружница не позволила. Я ведь милому ее записки ношу. А коли меня прогнать, кто службу эту тайную справлять будет? Так Ирвин в отместку удумал мне жизнь испортить: запретил парней водить. Самолично, бывало, по ночам за дверью следил. Но дверь дверью, а окно на что?

Так вот и жили. Потом татары эти проклятущие объявились. Войско Генриха Благочестивого в Легнице встало. По домам паны рыцари на постой разместились. Купчишке нашему заплатили хорошо и вежливо попросили освободить хоромы. А Ирвин тому только рад. Как узнал, что язычники идут — жену с добром в охапку — и прочь из города. А меня вот брать не захотел. И супружница не настаивала — перепугалась сама, сразу стала женушкой покорной, благоверной, чтоб в лихую годину за мужниной спиной спрятаться. Да и зачем я ей, коли полюбовничек тайный в Легнице остался. Некому письма-то носить, вот и в письмоносице нужда пропала. К тому же письмоносица много чего ведала, о чем Ирвину знать не полагалось. А я поболтать люблю. Но, слава Деве Марии, новые хозяева меня в доме Ирвина оставили. Толковая служанка — она всем нужна.

Полячка подмигнула Бурцеву. Судя по всему, Ядвига была девушкой не только толковой, но — что, вероятно, особенно ценилось «панами рыцарями» — и жадной до любовных утех. Не по корысти, как куртизанки, а своего прирожденного жизнелюбия ради. Но это даже к лучшему. Такие случайные связи ни к чему никого не обязывают и быстро забываются.

— Да вот мы и пришли, Вацлав. Видишь собор Девы Марии? А рядом — дом в два этажа. Вот в нем-то я и обитаю.

Впереди, действительно возвышался католический храм, опоясанный высокой оградой со сквозными крестообразными отверстиями, над которыми белели мраморные фигурки ангелов. Чуть наискось от церкви виднелся купеческий особняк из красного кирпича, с распятием над дверью. Рядом — почти вплотную с жилым домом легницкого пеньково-суконного магната — располагалось длинное приземистое строение. По всей видимости, бывший склад, нынче превращенный в казарму: вокруг здания слонялись вооруженные люди, у крытой коновязи похрустывали овсом лошади. Вход в особняк охранялся. На пороге маялся от безделья молодой воин, в кольчуге, шляпообразном шлеме и при мече.

— Здравствуй, Ядвижка, — плотоядно сверкнул глазами он, — кого это ты сегодня привела?

— Татарского лазутчика! — рассмеялась девушка. Бурцев тоже попытался сделать вид, что ему весело. — Вот, вишь, помог принести корзину с рынка.

— Эх, — мечтательно вздохнул поляк. — Кабы дождалась ты конца моей стражи, да пригласила к себе меня вместо этого кмета…

— Всему свое время, — Ядвига шутливо стукнула кулачком по шлему стражника. Шлем тихонько звякнул. — Дойдет и до тебя очередь, Францишек. Проходи, Вацлав.

Он прошел. Нет, в этой беззаботной щебетунье, определенно, было что-то притягательное. Такие барышни всегда нравятся мужчинам. Даже тем, чье сердце уже занято. Такой вот парадокс.

— Наверх не суйся, — шепнула Ядвига. — На втором этаже моя госпожа живет. И охрана ее — злые, что волки в зиму.

«Крутая, видать, госпожа, — подумал Бурцев. — Откуда она вообще взялась, если купчиха уехала с купцом, а дом заняли польские рыцари».

Но Ядвига уже толкала гостя за лестницу.

— Вот сюда — милости просим. Здесь моя комнатка. Аккурат под покоями госпожи. Заходи, не бойся.

Она открыла неприметную дверку.

Бурцев вошел.

И чуть не выронил корзину с платьями.

Глава 58

Комнатой Ядвиги оказалась небогато обставленная, темная (воловий пузырь, натянутый на раму в единственном окне, плохо пропускал свет) каморка. Впрочем, скудного освещение хватило, чтобы разглядеть небольшую дыру в потолке. Из узкого отверстия, проломанного над засыпанным щепой ложем свисало… женское тело! Тело отчаянно сучило ногами. До подмышек оно уже было в комнате Ядвиги, но руки, плечи и голова все еще находились на втором этаже купеческого особняка.

Дальнейшее продвижение вниз тормозила одежда. «Пробка» из платьев и юбок неприлично задралась, что называется по самое не хочу, и надежно удерживала несчастную в висячем положении. Женщина, или, скорее, юная дева, несмотря на хрупкую комплекцию застряла, как Вини-пух в кроличьей норе. Ну, а поскольку средневековые дамы не носили привычного для современниц Бурцева нижнего белья, он поневоле стал свидетелем весьма пикантного зрелища. И весьма волнующего, надо признать, тоже.

Ничто не скрывало сейчас стройных ножек, будоражащего кровь пушка между ними, плоского животика, бедер, на которых не просматривалось ни капли лишнего жира, высоких грудок с острыми сосками, свежего в чем-то даже эротичного шрамика под левой грудью… Стоп! Шрамик?! Бурцева словно окатили ледяной водой. Да неужели!..

— Госпожа! — всплеснула руками Ядвига. Былого веселья — как не бывало.