The Book-Makers

Почему газета так успешно распространялась? У нее были большие преимущества перед конкурирующими носителями информации. Она была дешевле пергамента: когда Гутенберг напечатал тридцать пять пергаментных копий Библии, 641 лист означал примерно 300 овец на каждую книгу. В пересчете на количество овец и книг эти цифры выглядят не очень хорошо, особенно для овец. 200 бумажных копий, напротив, появились в кучах ненужного тряпья. Сама ничтожность этого запаса была источником как удивления, так и смущения для пользователей бумаги. "И разве грязные носки, снятые с ног, - писал поэт и водник Темзы Джон Тейлор в книге "Похвала конопляному семени" (1620 г.), - не могут превратиться в бумажный лист? И хотя листья папируса родом из долины Нила, бумага могла найти источник везде, где были люди и одежда: столкнувшись с бесконечно проворным конкурентом, производство папируса в Египте остановилось в одиннадцатом веке.

О том, что бумага способна проникать практически во все социальные взаимодействия - и делать себя необходимой, - свидетельствуют необычные документы, обнаруженные в конце XIX века в небольшой кладовой синагоги Бен Эзра в древнем Фустате (Каир). Поскольку слово Божье было священным, евреи верили, что письменные тексты, ссылающиеся на Бога, нельзя выбрасывать; иногда, как в данном случае, это отношение перерастало в более широкое неприятие выбрасывания любого древнееврейского текста. Гениза" (с иврита - "скрытый") - это комната в синагоге, где хранятся эти бумаги: не обязательно ученые или высокопоставленные тексты, но документы повседневной жизни. В синагоге Бен-Эзра это 300 000 фрагментов, в основном на бумаге, охватывающих период с девятого по девятнадцатый век, но особенно богатых в период с десятого по тринадцатый. Здесь есть фрагменты завещаний, брачных контрактов, свидетельств о разводе, молитв, описей магазинов, финансовых расписок, любовных писем, стихов, астрологических предсказаний, налоговых записей - все они написаны еврейскими буквами на таких языках, как арамейский, греческий, иврит, иудео-арабский, ладино (или иудео-испанский), латынь, персидский и идиш. В совокупности эти документы представляют собой хаотичную, потоковую историю жизни евреев в средневековом Каире: "Здесь представлены почти все мыслимые человеческие отношения, - пишет историк Шеломо Дов Гойтейн, - и часто они читаются как местные новости, рассказанные талантливым репортером". Каирская гениза также демонстрирует важнейшую роль бумаги в формировании и поддержании этого мира. Бумага вплетена в каждое социальное взаимодействие: она - клей для местного сообщества. Но бумага здесь также имеет широкое международное значение: фрагменты рукописей свидетельствуют о том, что египетская бумага экспортировалась в Тунис, Йемен и Индию, а также импортировалась в Каир из Испании, Дамаска и, в XIV веке, из Италии и Франции.

Способность одновременно распространять и сохранять - часть магии бумаги. Мы видим это на примере того, как бумага быстро расцвела в качестве средства современного управления, где она одновременно распространяла слова правителя по королевствам, а также - в условиях тонкого напряжения - централизовала государственную власть. Она то рассеивалась, то собиралась. Так происходит с империей Аббасидов в VIII веке, а затем в Европе с XIII, наиболее известной при короле Филиппе II, который, правя Испанией с 1556 по 1598 год, презрел путешествия и создал королевскую власть, зависящую от способности бумаги двигаться, течь, передавать, соединять, архивировать, командовать и представлять. По словам Лотара Мюллера, бумага - это "динамически заряженный носитель информации для хранения и циркуляции". Филипп был rey papelero, бумажным королем: его письменные приказы, переданные на бумаге, обозначали его присутствие, даже когда его не было рядом.