Читаем The Book-Makers полностью

Бумага - что в переводе с нелюбимого, но верного языка означает "тонкий войлочный материал, сформованный на плоских пористых формах из мацерированного растительного волокна" - появилась в Китае в 105 году нашей эры. Подайте мне лист мацерированного растительного волокна! Почти наверняка это было не изобретение, пришедшее из ниоткуда, а модификация того, что Лотар Мюллер называет "протобумагой", которая уже использовалась. Изобретателем вполне мог быть Цай Лун (ок. 50-62-121 гг. н. э.), придворный чиновник, отвечавший за оружие при династии Восточная Хань. (Историки любят повторять, что он был евнухом, хотя не совсем понятно, почему это важно). Процесс, который представил Цай Лунь, выглядел следующим образом. Внутреннюю кору тутового дерева замачивали в воде с древесной золой, а затем обрабатывали, или размалывали, пока не отделялись волокна. Водянистые волокна высыпали на сито - хлопчатобумажную или пеньковую ткань, натянутую на деревянную раму, - опускали в воду и расправляли вручную. Сито поднимали и оставляли сохнуть с волокнами на нем: когда они высыхали, с них снимали лист бумаги. Это был медленный процесс - бумажный мастер мог производить несколько десятков листов в день, - но в то же время, на протяжении многих веков, этот процесс был удивительно постоянным.

Из Азии технология распространилась в арабском мире, возможно, благодаря сражению в 751 году н. э. на берегах реки Тараз близ Самарканда, на территории современного Узбекистана, где арабские солдаты захватили в плен китайских бумажных мастеров и вместе с ними завладели бумажными знаниями. Романтичность этой истории наводит на мысль о том, что она представляет собой аккуратный миф, призванный скрыть более постепенный процесс распространения бумаги в ходе ряда военных конфликтов и вдоль торгового маршрута Шелкового пути. Однако несомненно, что бумага быстро распространилась по исламскому миру. Она также развивалась как технология, поскольку арабские производители, нуждаясь в ресурсах, в изобилии имеющихся в их собственных землях, отказались от натуральной шелковицы и стали использовать искусственный лен и пеньковые тряпки - таким образом, производство бумаги было привязано к городам, к районам с более плотным населением и к текстильному производству. В 793-4 годах в Багдаде появились бумажные фабрики невиданного масштаба и сложности. Правительственные чиновники стали использовать бумагу вместо папируса и пергамента, а рынок канцелярских служащих (Сук аль-Варракин) наполнился лавками, торгующими книгами и бумагой. Великая письменная культура ислама между седьмым и тринадцатым веками, в которой ослепительно искусные каллиграфы в Медине и других местах создавали бумажные Кораны, была подпитана этим более поздним производством бумаги. Бумажные фабрики появились в Дамаске (который вскоре прославился своей нежной и легкой "птичьей бумагой" - waraq al-tayr), Триполи, Сицилии, а также в Тунисе и Египте. В десятом веке на Тигре выше Багдада пришвартовались плавучие корабельные мельницы, приводимые в движение течением. К одиннадцатому веку в Фесе начали производить бумагу: задержка с освоением, возможно, объясняется устойчивым господством пергамента в скотоводческом обществе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
1991. Хроника войны в Персидском заливе
1991. Хроника войны в Персидском заливе

Книга американского военного историка Ричарда С. Лаури посвящена операции «Буря в пустыне», которую международная военная коалиция блестяще провела против войск Саддама Хусейна в январе – феврале 1991 г. Этот конфликт стал первой большой войной современности, а ее планирование и проведение по сей день является своего рода эталоном масштабных боевых действий эпохи профессиональных западных армий и новейших военных технологий. Опираясь на многочисленные источники, включая рассказы участников событий, автор подробно и вместе с тем живо описывает боевые действия сторон, причем особое внимание он уделяет наземной фазе войны – наступлению коалиционных войск, приведшему к изгнанию иракских оккупантов из Кувейта и поражению армии Саддама Хусейна.Работа Лаури будет интересна не только специалистам, профессионально изучающим историю «Первой войны в Заливе», но и всем любителям, интересующимся вооруженными конфликтами нашего времени. Перевод: О. Строганова

Ричард С. Лаури

Документальная литература