The Lords of Easy Money: How the Federal Reserve Broke the American Economy

Банковские лоббисты были многочисленны, настойчивы и активно работали на Капитолийском холме. У них был собственный аналитический центр, называемый Институтом банковской политики, который выпускал высококачественные исследования и белые книги для продвижения точки зрения банкиров. Поэтому пробиться через них было сложно. "Послушайте. У сенатора есть только столько времени", - вспоминает Хениг. "Поэтому они должны стараться быть в курсе всех проблем и так далее. Если у вас есть пятнадцать лоббистов от отрасли и два лоббиста от групп общественных интересов или от агентства, которое предлагает ужесточить [регуляторные] стандарты, кто представит больше аргументов?"

Хоениг посещал сенаторов, сенаторы вежливо улыбались, а банковские лоббисты шли прямо за ним. В конце концов он понял, что правило Хоенига - это мертвая буква. Оно никогда не будет реализовано. Курс был выбран в 2010 году, когда Конгресс принял закон Додда-Франка, который стал предметом ожесточенной политической борьбы. "Конгресс устал работать над этим вопросом", - вспоминает Хоениг. "Я полностью понимаю его. Принятие закона Додда-Франка потребовало огромных усилий... Но они приняли решение двигаться в этом направлении, а не идти по пути разрушения [банков]".

Сама сложность закона Додда-Франка, досадная для банков, оказалась полезной для крупнейших учреждений. Закон породил около четырехсот новых правил, и каждое правило превратилось в маленькую регуляторную трясину, в которой разворачивались баталии, пока оно проходило через долгий процесс доработки такими агентствами, как FDIC. Это давало банкам множество шансов оспорить каждую деталь правил. Одно из правил, касающееся регулирования деривативов, получило 15 000 комментариев общественности. Некоторые агентства были настолько перегружены, что пропустили сроки введения закона в действие. К 2013 году было реализовано лишь около трети правил закона. Банковское лобби не сдавалось. Только на зарегистрированных лоббистов в период с 2010 по 2013 год оно потратило около 1,5 миллиарда долларов, и эта цифра не включает деньги, потраченные на общественные кампании и документы аналитических центров.

Система Додда-Франка пыталась управлять рисками крупных банков, позволяя им при этом расти. Одним из ключевых способов сделать это было так называемое "стресс-тестирование" - процедура, за которую ратовал министр финансов Обамы Тимоти Гайтнер. Стресс-тесты требовали от банков притвориться, что они столкнулись с кризисом, а затем письменно объяснить, почему они смогут его пережить. Чтобы пройти стресс-тест, банки должны были доказать, что у них достаточно капитала I для покрытия убытков во время гипотетического кризиса. Но это вызвало множество споров о том, что считать капиталом и даже что считать кризисом. Это превратилось в бесконечные переговоры, которые зависели от спекулятивных аргументов о том, насколько хорошо стоимость актива, например CLO, может сохраниться в гипотетических рыночных условиях. Второй, менее известной процедурой было так называемое "завещание", которое, по сути, представляло собой документ, который банки составляли, чтобы доказать, что они действительно могут потерпеть крах, не повлекая за собой крах всей финансовой системы. Они должны были доказать, что могут умереть без спасения. Это также превратилось в утомительные переговоры, и Том Хениг оказался в самом их центре.

В 2013 году крупные банки представили в FDIC и Федеральную резервную систему свои "живые завещания", состоящие из тысяч страниц. Хениг и другие сотрудники FDIC не были впечатлены. В своих завещаниях банки рассказывали какую-то историю, но она не была убедительной. Хоениг заявил, что банкам нужно переделать документы, более подробно объяснив, как именно они смогут закрыться без государственной поддержки. Регуляторы дали банкам больше времени на это, и процесс затянулся на годы. Банки представили новые завещания, и в августе 2014 года они снова были отклонены. В июле 2015 года банки вновь представили свои планы. В апреле 2016 года завещания снова были отклонены. Процесс продолжался.

Одной из групп людей, которые, казалось, совершенно не верили в живые завещания, были трейдеры с Уолл-стрит. В этих кругах, похоже, вообще не притворялись, что живые завещания - это не более чем политический театр. Демократический председатель FDIC Мартин Грюнберг в 2012 году начал публичную кампанию, чтобы убедить людей в том, что FDIC действительно допустит крах банков. Похоже, никто ему не поверил. Отвечая на вопрос о такой перспективе, Корнелиус Херли, директор Центра финансов, права и политики Бостонского университета, заявил журналу American Banker, что "рынки убеждены, что в следующем кризисе [слишком крупные банки] будут спасены так же, как и в предыдущем".

 

Банки не зря так упорно боролись за то, чтобы завещания были приняты. Если бы завещания были отклонены, FDIC могла бы потребовать от банков сделать то, чему они сопротивлялись годами, - выделить больший капитал для покрытия убытков в период кризиса.